Любовница на двоих

Шилова Юлия Витальевна

— Я надеюсь, ты придешь один.

— В смысле?

— Ну, без брата?

— Один, один, — ласково улыбнулся Сашка, целуя меня в щеку. Пока они шли по коридору, я слышала, как оправдывался Игорь:

— Санька, я ни при чем. Я тебе отвечаю за свой базар. Она первая начала. Она мне сразу не понравилась. Какая-то подозрительная…

— А она тебе вообще нравиться не должна. Я же на ней женюсь, а не ты. Лишь бы мне она нравилась.

— Это, конечно, твое дело, но девка мутная какая-то…

— Только бы ты был прозрачный…

Мужские голоса затихли, хлопнула

дверь.

— Ну и родственничек, — пробормотала я и стукнула кулаком о стену. — Придется основательно потрудиться… Мы еще посмотрим, кто из нас будет в дамках, а кто в дураках.

Прошлепав в Сашкину комнату, я принялась искать ствол, который был завернут в полотенце. Мне хотелось его найти, чтобы перепрятать в другом месте, о котором бы не знал Сашка. Когда он придет, я скажу ему, что ствол у меня и ему совершенно не нужен. Если мы собрались заводить семью, то нам нужно привыкать к спокойной жизни, лишенной риска и опасности. Не надо никому мстить, учинять разборки. Черт побери, меня устраивает эта неказистая коммуналка! Ведь я живу в ней с человеком, который мне дорог. Я готова ездить на общественном транспорте, экономить на хлебе и считать деньги, оставшиеся до получки. Зато я буду спокойна. Это очень важно — спокойно жить. Спокойно выходить из дома, спокойно ходить по магазинам, спокойно сидеть вечером за чашкой чая, ложиться в кровать и спокойно засыпать, думая, что никто не потревожит твой сон.

Искать пришлось недолго. Завернутый в полотенце, ствол лежал в шкафу на нижней полке. Размотав полотенце, я охнула — это был новенький, пахнущий маслом автомат. Еще никогда в жизни я не видела автомат так близко и уж тем более никогда не держала его в руках. За моей спиной послышался скрип двери. Я быстро завернула автомат в то же полотенце и положила его на место. Может, и не нужно его перепрятывать. Сашка разозлится, скажет, что я подслушиваю его разговоры и копаюсь в его вещах. Еще не время. Позже я все скажу, все будет по-моему.

Обернувшись, я увидела, что в приоткрытой двери появилась голова бабы Глаши. Она так похожа на кукушку, которая высовывается из маленького окошечка.

— Баба Глаша, а тебя никогда не учили стучаться? — вспылила я.

— Як Саше никогда не стучалась.

— Это ты к Саше не стучалась, а теперь он живет не один, а со мной.

От моих слов старушка почувствовала неловкость.

Глядя на нее извиняющимся взглядом, я и спросила уже более спокойным тоном:

— Что ты хотела, баба Глаша, говори?

— Я в магазин пошла. Может, вам купить чего надо?

— Сашка уже все купил. Баба Глаша, куда ж тебе по магазинам-то ходить?! Нужно было Сашке сказать, он бы все сделал.

— Ты еще скажи, что мне в гроб пора, — явно обиделась старушка.

Я почувствовала себя совсем неловко и опустила глаза.

— Да я не это имела в виду. В гроб тебе рано. Ты вон, носишься, как гончая. Я до твоего возраста точно не доживу.

Конечно, не доживешь, если будешь самогонку пить и психотропными таблетками заедать. Я, собственно, вот по какому поводу заглядываю.

— По какому?

— Я пока отлучусь, ты не можешь самогонкой поторговать?

— Что?

— Ну

это на случай, если из местных алкашей кто-то в дверь позвонит. Сама понимаешь, бизнес есть бизнес, он не должен простаивать. Мне нужно сахарку подкупить, чтобы свеженькой самогонки погнать.

— А у тебя самогонный аппарат имеется?

— Имеется. Он мне по наследству достался.

— Хорошенькое наследство! Что же это выходит? У вас уже не одно поколение самогонку гонит.

— Это точно, — с гордостью улыбнулась старушка. — Это наше семейное дело. Передается по наследству. Только вот мне его передать некому. Нет у меня ни детей, ни внуков. Я Саше говорила, мол, давай научу, так он отнекивается. Если, Бог даст, доживу и у вас ребеночек родится, я это дело ему передам.

— Еще чего не хватало! Как я торговать-то должна?

Если кто из клиентов позвонит, ты пойдешь на кухню, достанешь в самом крайнем шкафчике слева пол-литровую бутылку и продашь. Не волнуйся, может, пока я буду бегать, никто и не позвонит. Сама знаешь, тут как и в любом бизнесе то густо, то пусто. Час пик — ранним утром, когда клиенту необходимо похмелиться, или вечером, когда он без бутылки просто пропадет. В обед затишье. А сейчас как раз обед. Это я так, на всякий случай…

— А такса какая?

— Полтинник пол-литровая бутылка.

— Что так дешево?

— А дороге брать никто не будет. Сейчас конкурентов, как собак нерезаных, полно. Вон, в соседнем доме две пенсионерки-активистки водку катают, так они и того дешевле продают. Но ведь у меня все-таки самогонка, а не водка. Спирт у меня халявный. Мне его подруга по своим наработанным каналам достает. Мы с ней еще в тридцать пятом на танцах познакомились. Парней вместе кадрили. До сих пор дружим. С сахаром тоже полный порядок. У моей второй подружки внучка на оптовой базе работает фасовщицей. Очень хорошо фасует, мне обязательно пару килограмм налево фасанет. У нее рука ой как набита. Там же все равно все весы подкручены.

— Ну, баба Глаша, ты даешь!

Ладно, детонька, задача ясна. Я тебя на всякий случай в курс дела поставила. А клиента ты сразу узнаешь. У него или нос красно-синий, или ручонки трясутся. А еще их по специфическому запаху можно определить. А если судить в общих чертах, то у них у всех ВИД больной. Они же мои пациенты, а я для них что-то вроде «скорой помощи».

Баба Глаша немного помолчала, а затем добавила:

— Ольга, а ты ведь Сашке-то и не жена вовсе.

— А кто? — опешила я.

— Любовница.

— Любовница, — повторила я и мечтательно закатила глаза. — Любовница. Красивое слово. А что, в этом что-то есть…

— Это верно. Сейчас такое время, что сам черт не разберет, кем лучше быть — женой или любовницей.

— Ох и современная же ты, баба Глаша!

Как только за бабкой закрылась дверь и я осталась одна, я поняла, что у меня больше нет сил отгонять мысли о дочери. Передо мной встало ее крохотное беззащитное личико и такие доверчивые родные глазенки. Взяв с дивана подушку, я крепко прижала ее к груди и стала качать, как когда-то качала свою маленькую девочку: