Любовница Волка
Шрифт:
— И что это вообще значит? — спросила я, когда Зак оттолкнулся, скользя по снегу со странной грацией для такого крепкого мужчины.
Колин ухмыльнулся мне.
— Я не понимаю, что он говорит, по крайней мере, в половине случаев.
Затем он скользнул, следуя по следу Зака и оставив меня качать головой.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Мы больше не разговаривали, пока не миновали стадо буйволов и не оказались на опушке леса.
— Ладно, ребята, —
— Хороший план, Леди-Босс, — сказал Зак.
Он снял рюкзак и достал оттуда что-то похожее на кусок швейцарского сыра, завернутый в фольгу. Вытащил сушеную колбасу, откусил от обоих кусков и протянул их Колину.
— А вы, ребята, не захватили с собой нож для этого? — спросила я, приподняв бровь.
— А зачем нам для этого нож? — спросил Зак с полным ртом салями.
Я покачала головой и оставила еще одну тщетную попытку цивилизовать своих аспирантов. Когда Колин протянул мне кусок сыра, я откусила от него.
— Не волнуйтесь, профессор, — сказал Колин. — То, что происходит в глубинке, остается в глубинке.
Усмехнувшись, я почувствовала прилив благодарности, такой внезапный, неожиданный и яростный, что на глаза навернулись слезы.
— Спасибо, — сказала я, слова застряли в горле. — Я рада, что вы здесь.
Колин пожал плечами. Зак громко рыгнул.
— Пошли дальше, — сказала я, застегивая молнию на куртке. Под деревьями стало еще холоднее.
Зак нахмурился.
— А разве человек-волк не собирается нас встретить? Или что-то в этом роде?
Я вздохнула.
— Ладно, во-первых, у него есть имя. Вали, а не человек-волк. А во-вторых, он больше не волк.
— А Вали собирается нас встретить? — мягко спросил Колин. — Чтобы объяснить, почему волки покидают Йеллоустон?
Я посмотрела в сторону леса. Он казался темным, будто деревья каким-то образом поглощали яркий солнечный свет, падающий на долину. Запах гари стал еще сильнее, я чувствовала его даже с открытыми глазами.
— Вы чувствуете этот запах? — спросила я, игнорируя вопрос Колина.
Зак и Колин переглянулись. Они молчали достаточно долго, чтобы я забеспокоилась, что они оба решили, что их научный руководитель полностью и абсолютно потеряла свой гребаный разум. Затем Колин кивнул и поднял руку.
— Он идет оттуда, — сказал он, указывая на деревья. — И он становится все сильнее. Мы ведь следуем за ним, не так ли?
В груди у меня все сжалось.
— Я следую за ним, — сказала я. — Вам это не нужно. Я не знаю точно, что это такое, но, вероятно, серьезно опасное. И нет, Вали к нам не придет. Я иду к нему.
Зак усмехнулся.
— Эй, Леди-Босс, не беспокойтесь об этом. Мы тебя уже поняли. И про человека-волка тоже. — Он подмигнул, поднимая рюкзак со снега и забрасывая его на плечи.
***
Для
— Это не похоже на сосны, — сказала я, прижимая руку в рукавице к темному стволу огромного дерева.
Мы снова остановились, чтобы обойти вал сломанных деревьев, из-за чего пришлось снять лыжи, перелезть через широченные стволы деревьев, каких я никогда не видела в Монтане, а затем сбить снег с ботинок, чтобы снова надеть лыжи. Это было медленное, холодное, утомительное путешествие. Икры сводило судорогой, а руки дрожали от усилий поднять лыжи. Даже плечи болели оттого, что я перелезала через поваленные бревна.
— Нет, это не сосны, — сказал Колин. Его голос был мягким и тихим в темноте леса.
Зак перелез через ствол дерева и встал рядом с нами.
— Это кажется странным, — сказал он. — Проверим кое-что.
Он расстегнул молнию на кармане и вытащил маленький компас. Я наклонилась к нему, чтобы посмотреть. Красная стрелка компаса дергалась и дико вращалась, делая полный круг в его руке. Она на мгновение остановилась между западом и югом, подпрыгнула и снова завертелась. Колин присвистнул.
— Вам лучше вернуться, — сказала я. — Вы оба должны вернуться. Сейчас.
Зак покачал головой.
— Вы что, шутите? Это самое крутое дерьмо, в котором я когда-либо оказывался. Колин, ты что-нибудь понял из этого?
Колин кивнул.
— Думается, что-то не так с этим местом.
Я стряхнула с подошвы лыжного ботинка комок снега и заколебалась. Нога зависла в воздухе, пока я смотрела, как Колин и Зак смотрят на все еще вращающуюся стрелку компаса. У меня заныло в груди. Я разрывалась между желанием сказать им, чтобы они убирались прочь как можно быстрее, или снова разрыдаться, как когда я благодарила их за то, что они зашли так далеко.
Колин встретился со мной взглядом.
— Думаю, мы должны продолжать двигаться. Туда, верно? — спросил Колин, указывая лыжной палкой.
Я кивнула, во рту пересохло. Теперь запах был настолько силен, что я почти видела его, как темную дымку, парящую над заснеженной землей, змеящуюся между массивными деревьями. Встряхнувшись, я щелкнула ботинком по лыжному ремню. К этому времени я уже могла идти по следу с завязанными глазами.
— Кажется, мы уже близко, — сказала я.
Я протолкнула лыжи в узкую щель между двумя соснами, такими высокими, что их кроны терялись в сгущающейся темноте. За этими соснами начинался луг. Последние лучи дневного света уже исчезали с неба над деревьями, оставляя розовые полосы на облаках. На лугу лежал тонкий снег, и в воздухе витал еще один запах — слабый сернистый привкус геотермальных источников.