Любовник из фантазий
Шрифт:
— Я не могу, — сказала она и отступила в сторону.
Его глаза наполнились разочарованием, и тут же он твердо посмотрел на нее:
— Ты сможешь.
Глубоко внутри себя Грейс понимала, что он говорит правду. Да и как долго женщина может отвергать такого мужчину?
Тряхнув головой, чтобы отогнать навязчивые мысли, Грейс взглянула на магазин через дорогу.
— Мы должны купить тебе одежду. — Она решительно пошла по дорожке, не сомневаясь, что Юлиан последует за ней. Она чувствовала его присутствие за своей спиной. Это невозможно было объяснить,
Никто из них не обмолвился и словом, пока они шли к магазинам.
Зайдя в первый бутик, Грейс осмотрелась по сторонам в поисках отдела мужской одежды и, увидев указатель, направилась туда.
— Что ты предпочитаешь? — спросила она, остановившись у полок с джинсами.
— Для того что у меня на уме, лучше всего оставаться без одежды.
Грейс поджала губы.
— Ты что, пытаешься произвести на меня впечатление?
— Может быть. Признаюсь, мне нравится, как ты краснеешь. — Юлиан попытался подойти к ней, но Грейс успела ретироваться, отступив за полку с джинсами.
— Я думаю, тебе понадобится минимум три пары, пока ты здесь.
Юлиан посмотрел на штаны и вздохнул:
— К чему все это, если я пришел всего на несколько недель?
— Боже, Юлиан. — Грейс смерила его насмешливым взглядом. — Ты ведешь себя так, словно никто не одевал тебя в твоих воплощениях.
— Ты права, не одевал.
Грейс скептически посмотрела на него:
— Ты хочешь сказать, что за последние две тысячи лет на тебе ничего не было надето?
— Один раз во время бури в период британского правления дамочка, которая призвала меня, выдворила меня на балкон, накинув мне на плечи свой розовый халат. Она не хотела, чтобы муж застал меня на их брачном ложе. А второй раз все было так унизительно, что я даже рассказывать не буду.
— Не бойся, я не стану над тобой смеяться. Кроме того, я не могу поверить, чтобы женщины за весь месяц ни разу не захотели надеть на тебя что-нибудь.
— Посмотри на меня, Грейс. — Юлиан развел руки в стороны, чтобы она видела каждый мускул на его теле. — Я раб любви. До тебя никто не считал, что мне нужна одежда, чтобы я мог выполнять свой долг. Они делали все, чтобы держать меня рядом, а одна женщина в Средние века закрылась изнутри и сказала, что у нее чума.
Грейс отвела взгляд. То, о чем он говорил, было просто ужасно. Она даже представить себе не могла, через какие ужасы Юлиану пришлось пройти за века своего существования. Боже правый, люди с животными обращаются лучше!
— Они призывали тебя, и никто из них не говорил с тобой и не одевал?
— Мечта любого мужчины! Миллионы женщин падают к твоим ногам, не требуя ни чувств, ни обещаний; и им ничего не надо, кроме тела и нескольких недель наслаждения. Разве не здорово? — Желчь в его голосе стала еще заметнее.
— Что ж, выходит, я не такая, и тебе придется надевать что-нибудь, когда мы будем выходить на люди.
В глазах Юлиана мелькнул неподдельный гнев.
— Меня прокляли не для того, чтобы выставлять напоказ. Я здесь только для тебя, для тебя одной.
Это звучит очень заманчиво, но
— Пусть так. — Грейс упрямо вскинула подбородок. — Все равно я не хочу держать тебя взаперти, так что тебе понадобится одежда. — Она начала рыться в стопке вещей. — Давай посмотрим, что тебе больше подойдет. — Грейс взяла несколько комплектов одежды и силой заставила Юлиана войти в примерочную.
Оказавшись в тесной комнатке, Юлиан замер, смущенный сразу тремя вещами. Во-первых, теснота и холод помещения сразу вызвали у него панический страх. Целую минуту он не дышал, с трудом справляясь с желанием вырваться из этих давящих стен.
Но еще страшнее клаустрофобии было лицо, которое Юлиан увидел в зеркале. Он несколько веков не видел своего отражения, и теперь это лицо напомнило ему лицо отца, отчего ему даже захотелось разбить зеркало. Те же черты, тот же высокомерный, презрительный взгляд. Не хватало только длинного глубокого шрама, который пересекал левую щеку отца. Впервые за бесчисленные столетия Юлиан увидел отражение трех тонких косичек, олицетворяющих его статус командира. Он поднял руку и дотронулся до них, чего не делал прежде, и тут же вспомнил тот день, когда заслужил их.
Это было в день битвы при Фивах, когда его командир пал в бою и македонские войска начали в панике отступать. Тогда он поднял меч командира, перегруппировал войска и повел их к победе.
На следующий день после битвы королева Македонии лично заплела ему косы и закрепила на конце бусинами со своих бус.
Юлиан сжал стеклянные бусины в кулаке и посмотрел на кольцо на правой руке. Он так давно носил его, что в конце концов перестал замечать.
Теперь кольцо напомнило ему о том, каким он был когда-то.
Юлиан вспомнил лица родных и друзей, которые готовы были в любую секунду прийти ему на помощь. Он вспомнил те времена, когда сам управлял своей судьбой и мир покорно лежал у его ног. Впрочем, все это далеко в прошлом. Юлиан закрыл глаза и снял бусины с кос, после чего начал расплетать их.
Распустив первую косу, он посмотрел на лежащие на полу штаны. Зачем Грейс делает это? Почему она обращается с ним как с человеком? Он уже привык, что к нему относятся как к вещи, и общаться с ней было для него невыносимо. Холодное и отстраненное поведение тех, кто призывал его раньше, помогало ему смириться со своим положением и забыть о том, кем он был раньше.
— Будь ты проклят, Приап, — выдохнул он и яростно распустил последнюю косу. — И я заодно с тобой.
Грейс с трудом дождалась, когда Юлиан выйдет из примерочной. Джинсы сидели на нем так, словно их сшили специально для него. Облегающая футболка позволяла видеть кубики мышц брюшного пресса и кофейного цвета волосы.
Грейс захотелось подойти к нему и провести рукой по этой бархатной дорожке вниз, чтобы проверить, куда она ведет. Она слишком хорошо помнила, как он выглядит без одежды.