Любовник из фантазий
Шрифт:
Продавщица и покупательница позади нее перестали болтать и замерли, открыв рты.
— Так годится? — неуверенно спросил Юлиан.
— Да.
Юлиан ухмыльнулся, хотя глаз его эта ухмылка по-прежнему не коснулась.
Грейс обошла его со всех сторон, чтобы рассмотреть получше, и, дотронувшись кончиками пальцев до бедра Юлиана, почувствовала, как он напрягся.
— Знаешь, — он обернулся через плечо, — было бы куда лучше, если бы мы оба разделись и оказались в твоей постели.
Грейс услышала за спиной дружный вздох, и ее бросило в жар.
—
Он был непреклонен:
— Если ты заберешь меня домой, нам не придется об этом беспокоиться.
Грейс лишь покачала головой, потом они подобрали еще две пары джинсов, несколько футболок, ремень и солнцезащитные очки.
Заставив Юлиана переодеться в синюю футболку, Грейс оставила на нем джинсы и добавила ко всему этому кроссовки, прежде чем они вышли на улицу.
— Теперь ты почти похож на человека. — Грейс довольно улыбнулась.
Юлиан бросил на нее холодный взгляд:
— Только снаружи.
— Прости, что ты сказал?
— Я человек только снаружи, — повторил он громче. — Разве люди живут по две тысячи лет? И еще — посмотри на женщин вокруг. Ты видела, чтобы они обращали такое внимание на кого-то другого? — Лицо Юлиана стало суровым. — Нет и нет — я никогда не был человеком.
Не зная, что ей сделать, чтобы он чувствовал себя лучше, Грейс решила не делать ничего и пошла дальше. Она уже подошла к двери, когда поняла, что Юлиан не идет за ней, и, повернувшись, тут же увидела его: он стоял у отдела нижнего женского белья и рассматривал витрину с пеньюарами. Лицо Грейс зарделось, она была уверена, что читает его мысли. Лучше поскорее увести красавца оттуда, пока какая-нибудь дамочка не предложила примерить пеньюар специально для него.
Она подошла к нему.
— Так ты идешь?
Юлиан медленно обернулся, и Грейс поняла, что он уже представил ее в нижнем белье.
— Ты будешь превосходно смотреться в этом.
Грейс скептически прищурилась. Вещица выглядела почти прозрачной, а потому слишком уж откровенной. В отличие от Юлиана ее фигура была далека от идеала и не кружила мужчинам голову, за исключением совсем уж экзотических случаев, например, если этот мужчина просидел в тюрьме несколько десятилетий.
— Не знаю, как насчет «превосходно», но замерзну я в этом точно.
— В постели не замерзнешь. — Юлиан приблизился к ней. — Если честно, то я…
— А, вот вы где!
Грейс вздрогнула, а Юлиан обернулся к Селене и что-то сказал на незнакомом языке.
— Эй, — Селена подмигнула Грейс, — моя подруга не понимает древнегреческий — она спала на лекциях весь семестр, хотя я ей говорила, что однажды он может пригодиться.
— Верно. — Грейс вздохнула. — Но кто мог предположить, что к нам явится греческий раб любви… — Грейс оборвала себя на полуслове, когда поняла.
— Ничего, — тихо сказал Юлиан, — мне отлично известно, кто я. Если честно, я больше обижаюсь, когда меня называют греком, чем «рабом любви». Я воспитывался в Спарте,
Грейс задумчиво наклонила голову, размышляя над чем, что он сказал, а точнее, над тем, чего он не сказал. Она ведь ничего не знала о его детстве.
— Но ведь где-то ты родился?
— Что верно, то верно. Я наполовину грек, но не желаю вспоминать об этой моей половине.
— Хватит вам углубляться в историю, — перебила Юлиана Селена. — Как насчет черного пеньюара? Кстати, где-то здесь я видела красный, который будет смотреться гораздо лучше. Что скажешь? — Селена продемонстрировала пеньюар Юлиану.
Грейс почувствовала, что готова умереть от стыда прямо здесь.
— Может, вы перестанете издеваться надо мной? Я это на себя не надену.
— А я все равно куплю. — Селена решительно посмотрела на подругу. — Уверена, наш гость найдет способ уговорить тебя надеть это для него.
Юлиан изумленно посмотрел на нее:
— Скорее я буду уговаривать твою подругу снять его.
Грейс закрыла лицо руками и застонала. Это все, что она могла сделать, ведь Юлиан определенно не привык к отказам.
— Послушай, ты когда-нибудь проигрывал?
Озорной блеск в глазах Юлиана неожиданно потух, на лицо опустилась тень. Он не произнес ни звука до тех пор, пока не вернулась Селена и не передала ему сумку.
— Итак, теперь вам нужны свечи, хорошая музыка и…
— Селена! — оборвала подругу Грейс. — Я, конечно, благодарна за то, что ты пытаешься сделать, но, может, вместо того чтобы говорить обо мне, подумаем лучше о Юлиане?
— А разве с ним что-то не так?
— Ты знаешь, как вытащить его из книги навсегда?
— Абсолютно без понятия. — Селена обернулась к Юлиану: — А ты знаешь?
— Этого никто не знает.
Селена кивнула:
— Вот, а я что говорю? Зато Грейс у нас упрямая и никогда не слушает, что ей говорят.
— Упрямая или нет, но я не понимаю, зачем ему оставаться в книге?
Юлиан отвел взгляд.
— Послушай, а что такого ужасного ты натворил, и почему тебя приговорили к пожизненному заточению в книге?
— Hubris. [1]
— О! — мрачно произнесла Селена. — Это плохо. Похоже, он прав, Грейс. За это в их времена человека могли закопать заживо. Когда дело доходит до наказания, греческие боги очень изобретательны.
Грейс прищурилась:
— Я отказываюсь верить, что нет никакого выхода. Разве мы не можем уничтожить книгу или вызвать одного из твоих духов?
Глаза Селены удивленно расширились.
— Неужели ты поверила в мою магию?
— Но ты же сумела вытащить его на свет божий!
1
Гордость, высокомерие (гр.). (Здесь и далее — прим. перевод.)