Любовник королевы
Шрифт:
По оторопелому лицу леди Робсарт он понял, что напрасно столь откровенно высказался о своих замыслах. Нужно было срочно подсластить пилюлю.
– Вы бы тоже не остались внакладе, леди Робсарт. Знаю, у вас нет оснований симпатизировать мне. Но я благодарен вам за все хорошее, что вы для меня сделали. Я готов оставаться вашим лучшим другом, если вы убедите Эми, что в ее же интересах перестать упрямиться и согласиться на предлагаемые мною условия. Я говорил с ее родственником Джоном Эплъярдом. Он целиком согласен со мной.
– Джон так думает? Он считает, что Эми должна дать тебе развод?
– Ваш сын Артур придерживается того же мнения.
Леди
– Честно сказать, я сама не знаю, что для нее сейчас будет лучше. Особенно в таких делах, – больше для вида возразила она.
– То, что я сказал, – с привычной бесцеремонностью заявил Роберт. – То, что говорим мы, мужчины. Либо она добровольно соглашается на развод и получает неплохую сумму на содержание, либо я все равно добьюсь своего, но тогда ее ждут монастырские стены и ни гроша за душой. Третьего не дано.
– Я же ей не мать. – Леди Робсарт отступила еще дальше. – Даже не берусь гадать, что присоветовал бы ей отец, будь он жив. Я пробовала с нею говорить, но она только плачет и зовет смерть.
– Это не первые слезы, пролитые ею. Боюсь, что не последние, если она не образумится, – мрачно подытожил Роберт и вышел, более не сказав ни слова.
Приехав в Вестминстерский дворец, Роберт Дадли попал на импровизированную репетицию нового мадригала, происходившую в приемной королевы. Автор не был ему знаком. Роберту пришлось встать среди других придворных и благосклонно улыбаться, слушая длинное сочинение, изобилующее музыкальными завитушками. Сесил, стоявший в уголке, сразу подметил, что настроение у сэра Роберта отнюдь не радужное, а маска улыбки не может до конца скрыть хмурое выражение его лица. Даже когда он приветственно кланялся королеве, эта угрюмая мина не изменилась.
«Что же еще они могли задумать? – терялся в догадках главный советник. – Но видно, что у них это не получилось. Нашему лошаднику не скрыть своей досады. Королева заметила, каким он вернулся, и тоже изменилась в лице».
Едва окончилась репетиция, Елизавета подала Роберту знак. Они отошли к оконной нише и встали так, чтобы придворные их не слышали.
– Что она сказала? – сразу же спросила Елизавета, даже не поздоровавшись с ним. – Согласилась?
– Где там! Взбесилась как кошка, которой опалили хвост. Заявила, что лучше умрет, чем даст мне развод. Никаких моих доводов и предложений слушать не пожелала. Крики, слезы, упреки. Рыдала всю ночь, а под утро стала просить у Бога смерти. Что было дальше, не знаю. Я уехал на рассвете.
Рука Елизаветы потянулась к его щеке, однако королева вовремя опомнилась, не стала обнимать его на глазах у придворных, лишь сказала:
– Бедный мой Робин.
– Представляешь, она плюнула мне в лицо, – заявил он, еще сильнее помрачнев от такого воспоминания. – Я пытался ее успокоить, так она меня – ногами в живот. Если бы не ее мачеха, у нас бы до потасовки дошло.
Несмотря на серьезность всего, что приключилось с Робертом, Елизавета прыснула со смеху. Она легко представляла себе слезы и упреки, но чтобы леди Дадли вела себя как подвыпившая торговка рыбой!
– Она никак умом тронулась? – спросила королева.
– Хуже того, – ответил Дадли и слегка обернулся, чтобы проверить, не пытается ли кто их подслушать. – Я слышал от нее такие мнения и суждения, которые иначе как подрывными и еретическими не назовешь. Упаси нас Господи, если она начнет кричать об этом на каждом углу. Я не шучу. Сплошное недовольство
– Так надо услать ее подальше, и дело с концом, – простодушно сказала Елизавета.
– Нет, любовь моя, – покачал головой Дадли. – Это большой риск. Нам и так хватает сплетен, а тогда и вовсе начнется большой скандал. До сих пор в ней теплилась надежда вернуть меня. Теперь, думаю, нет ничего, кроме желания отомстить мне. Сторонников у нее будет предостаточно. Во-первых, мои враги. Они увидят отличный повод расправиться со мною чужими руками. К ним могут примкнуть и те, кто недоволен твоим правлением. У нас что, мало забот?
Лицо Елизаветы вспыхнуло от тревоги за Роберта, страсти к нему. Даже несколько дней, проведенные без него, казались ей пыткой.
– Роберт, я не могу без тебя жить. Когда тебя нет рядом, я не могу управлять Англией. Тебе ли не знать, в каком тяжелейшем положении я сейчас нахожусь. Лорд Грей ведет мою армию на север. Английский флот – да поможет ему Господь – вчетверо уступает французскому. Никто не знает, чем кончится осада Лейтского замка. Роберт, я и так хожу по лезвию ножа. Эми перешла опасную грань. Я понимаю, что любить меня она не обязана. Я была готова простить ей женскую ревность и все обидные слова в мой адрес. Но подстрекательство к государственной измене, да еще когда страна находится в состоянии войны… этому я потакать не намерена. Эту особу нужно арестовать, отправить в Тауэр и забыть о ее существовании.
– Так и забудь о ней, любовь моя, – быстро ответил ей Роберт, охваченный желанием приласкать и успокоить Елизавету. – Я же рядом, буду с тобой постоянно, днем и ночью. Мы станем жить как настоящие супруги, только пока еще не вступившие в брак. Когда победим в Шотландии, в страну вернутся мир и спокойствие. Тогда-то мы и поступим с Эми так, как она заслуживает, и поженимся.
– Ты больше к ней не поедешь?
Роберту вдруг вспомнились полусонные ласки Эми и его собственный шепот в темноте. Неужели он действительно говорил ей «Я люблю тебя»? Если и так, то под напором страсти, охваченный желанием, а не корыстным расчетом.
– Мне больше не о чем с нею говорить, – добавил он. – Я твой, Елизавета, сердцем и душой.
Королева улыбнулась. Дадли постарался ответить ей тем же, ободрить, и вдруг перед ним снова мелькнуло сонное, полное желания лицо Эми.
– Она просто дура, – заявила Елизавета. – Ей бы взять пример с моей мачехи Анны Клевской. Та поначалу и слышать не желала о разводе с отцом, говорила, что заставит его жить с собой. Ей намекнули, что терпение короля небеспредельно, все может кончиться для нее гораздо хуже, и она запросила себе кругленькую сумму на содержание. Эми – дура, причем опасная, если осмеливается встать на нашем пути. Она глупа вдвойне, если не потребовала от тебя отступного и не выговорила себе содержание.
– Да, – согласился Роберт, хотя знал, что с Анной Клевской все обстояло по-иному.
Та женщина выходила замуж не по любви, и король откровенно брезговал ею. Она не ждала его по ночам, ворочаясь в одинокой постели. Уж конечно, накануне разговора о разводе он не удостоил ее любовной близостью.
Двор ждал новостей от Томаса Говарда, юного дяди королевы, отправленного на границу с Шотландией, чтобы не мешать любовникам. Его нынешняя резиденция находилась в Ньюкасле. Ему вменялось в обязанность вести переговоры и подписывать соглашения с шотландскими лордами. Время шло, однако никаких донесений от генерал-лейтенанта Говарда не поступало.