Любовник
Шрифт:
И только один человек знал наверняка. Сквозь серое марево дождя проступило серебристое пятно. Ее спаситель поймал на лету монету.
— Ступай. — Голос за спиной показался холодным, жестким и уравновешенным. — Леди в безопасности.
Бродяга ухмыльнулся, подобрал брошенную на мостовую метлу и пошел прочь. А Энн осенило, что удар между лопаток могли ей нанести не только зонтиком, но и рукояткой метлы. Она повернулась к спасителю:
— Подождите!
— Я же сказал, что вы в безопасности.
Неопрятный
Слова застыли у нее на губах. Стоявший перед ней высокий мужчина был потрясающе красив. От дождя блестел его модный котелок, а лицо испещрили жемчужные капельки. Двубортный сюртук был лучшего покроя, но не совершенные черты лица и не его элегантный наряд заставили забиться сердце Энн.
Серебристые глаза безучастно смотрели на нее.
— — Вы что-то сказали?
Холодный дождь оросил ее горящие щеки. В тот раз он предстал перед ней в полумраке, озаренный ореолом свечи, но невозможно было не узнать эти серые глаза. Это он встретил ее на пороге дома Габриэля и подвел к столику Майкла.
Сердце Энн екнуло. Неужели он за ними следил? Следил за ней? Он изящно сжимал затянутыми в черную перчатку пальцами трость с серебряным набалдашником. Уж не он ли ее и толкнул?
— Хорошо, что он не стянул вашу сумочку.
Энн вспомнила, что в ридикюле лежит диафрагма. Ручка сумочки была намотана на запястье. Иначе и она, как и котелок возницы, отлетела бы на мостовую и попала под колеса экипажей. Женщина прижала ее к груди.
— Простите, не поняла.
— Подметальщик легко мог ее стянуть, а вместо этого он вас толкнул,
Энн не понимала, то ли она настолько испугалась, то ли это дождь холодил ей спину. Она отступила на шаг.
— Вы его видели… — осеклась и не досказала фразы: и ничего не предприняли?
Незнакомец сделал, в свою очередь, шаг вперед.
— Обычное дело среди уличных бродяг. Сначала толкают даму или пожилого господина под экипаж, потом спасают и получают вознаграждение. Никто не страдает, а они покупают джин и хлеб и коротают очередной день.
Но она едва не погибла! Энн вспомнила, каким ужасом сияли лошадиные глаза. Вспомнила собственный страх при мысли о смерти.
Она изо всех сил старалась остаться спокойной, рассудительной женщиной, каковой всегда себя считала. Правда, до того, как решилась на связь с Мишелем д'Анжем.
— Ясно. — Энн сказала это так, будто считала обычным делом, что респектабельный господин видит, как женщину толкают под экипаж, но ничего не предпринимает, чтобы предотвратить убийство. Хотя, быть может, в Лондоне именно так и принято? — Извините, мне надо идти.
— Вы пережили потрясение, здесь рядом кондитерская. Я настаиваю на том, чтобы угостить вас чашечкой чая. Энн продолжала отступать.
— Спасибо, но это не обязательно. — Она больше не сомневалась, отчего бежали мурашки по спине: от страха, неподдельного, жуткого страха.
— Мадемуазель, я друг Майкла. Он мне не простит, если я о нас не позабочусь.
На углу улицы две женщины и мужчина вдали омнибуса. Все трое отводили глаза, а потом и вовсе спрятались за раскрытыми зонтиками.
Энн сделала новый шажок в сторону и расправила плечи. Она никогда не слыла трусихой.
— Я сообщу месье д'Анжу, что вы обо мне позаботились.
Белокурый незнакомец опять приблизился. Его дыхание вырывалось изо рта серебристым облачком пара.
— Вы не хотите узнать о Майкле побольше, мадемуазель?
Энн не удержалась и опять отступила. Друзья не судачат друг о друге. Незнакомец продолжал наступать.
— Я его тоже люблю.
Дождь хлынул настоящим ливнем. Не было ни грома, ни молнии. И все же догадка кольнула разрядом электрической искры. Энн прекратила отступление и застыла с широко раскрытыми глазами. За всю свою жизнь она ни разу не слышала, чтобы какой-нибудь человек сказал, что любит другого, ни муж жену, ни мать своего ребенка. Потоки холодной воды хлестали ее по лицу.
— Я не люблю месье д'Анжа.
Такие же струйки воды стекали по безукоризненному лицу светловолосого незнакомца.
— Всякая женщина, если она хотя бы раз побывала с Мишелем, влюблялась в него.
Но он никогда не влюблялся в них, он любил всего одну женщину. А та умерла.
Дождь стекал с полей круглой фетровой шляпки Энн — на сей раз без плюмажа. Интересно, что Майкл сделал с пером после того, как использовал его, чтобы доставить ей удовольствие!
— Вы следили за мной?
Дождь точно так же стекал с полей его котелка.
— Да.
О Боже! Энн не подозревала, что женские соски способны твердеть от страха. При каждом вдохе и каждом выдохе ткань терлась о ее не защищенную корсетом грудь. Энн изо всех сил старалась успокоить дыхание.
— Почему?
— Не хочу, чтобы Мишелю причинили боль.
Энн сморгнула с ресниц каплю дождя. Опасная встреча постепенно превращалась в фарс.
— Вы полагаете, я способна причинить боль месье д'Анжу? — недоверчиво спросила она.
— У Мишеля не было клиенток с тех пор, как он получил шрамы. — Серые глаза белокурого красавца оставались холодными как лед. Кожа светилась, как влажный алебастр. — Он гораздо уязвимее, чем вам кажется.