Любовники
Шрифт:
– Но мы ещё не попрощались и не договорились о следующей встрече.
Дина сказала не слишком твёрдо:
– Я опоздаю.
– Я довезу вас на такси, – оживился он.
– Мне только на такси не хватало заявиться в общежитие! Да ещё вместе с вами. – Улыбнулась Дина.
– Правда… – Засмеялся Константин Константинович. – Так когда мы увидимся?
– Когда я вернусь… через неделю. Если вы не передумаете до тех пор.
– Где и во сколько? – Он пропустил мимо ушей последнюю реплику Дины. – А вам можно
– У нас дома нет телефона.
– Тьфу ты! – Он растеряно посмотрел на Дину. – Разве такое ещё бывает? А вы не могли бы?..
– Не суетитесь. Я приеду и мы увидимся.
– Какого это будет?
– Числа третьего.
– Числа третьего!.. – сокрушённо воскликнул Константин Константинович. – А если второго?.. Или четвёртого?.. Неужели такое бывает?.. Нет телефона!.. А можно вы позвоните мне, когда приедете? – Он снова принялся искать ручку.
Дина достала из сумочки записную книжку и ручку, и Константин Константинович написал на раскрытой ею странице свой номер.
Вдали загремел трамвай.
– До свидания, Константин Константинович, – сказала Дина и протянула ему руку.
Он пожал её и сказал, глядя Дине в глаза:
– До встречи, Дина. – И добавил: – Я буду ждать Вашего звонка.
***
В комнате был полумрак – верхний свет погашен, только лампа на столе с накрытым газетой абажуром. Римма спала, отвернувшись в стенке и укрывшись с головой одеялом. За столом сидели над книгами и тетрадями Вера и Валя.
Обе разом повернулись к вошедшей Дине.
– Привет, – сказала шёпотом Дина.
– Привет, – хором ответили обе.
Дина переоделась, взяла в тумбочке умывальные принадлежности и вышла.
Вера многозначительно постучала ногтем по стеклу будильника. Часы показывали пять минут первого.
Вернулась Дина. Она переоделась в шёлковый короткий пеньюар, села на постель, достала из тумбочки аптечную баночку с густым белым кремом и нанесла его плотной маской на лицо, на руки, откинулась на подушку и прикрыла глаза.
Громкий шёпот Веры нарушил тишину:
– Как вечер? – Спросила она.
– Хороший вечер, – тихо ответила Дина.
– Где были?
– Имейте совесть! – Раздался нервный голос Риммы. – Уже ночь!
– Мы же не кричим, чего ты-то кричишь? – Огрызнулась Вера.
Дина сказала тихо:
– Извини, Римма, мы больше не будем.
Римма откинула одеяло, встала, надела халат, и, прихватив из тумбочки сигареты, вышла, хлопнув дверью.
Вера, решив, что теперь-то можно поболтать открыто, повернулась к Дине:
– Ну, расскажи!
Дина, не меняя позы, сказала спокойно:
– Я ничего рассказывать не буду. Вы только и делаете, что сплетничаете и других злите. Вам что, не жаль Римму?
Вера отвернулась
Более простодушная Валя не знала, как реагировать на Верины выходки, а потому просто опустила глаза в тетрадь, хоть и поглядывала краем глаза то на неё, то на Дину.
Вера не выдержала и продолжила приставать к Дине:
– Ты вот вся такая правильная, а ногти красишь и лицо отбеливаешь.
Дина ничего не ответила.
Вера не унималась:
– А ведь правильные не красятся и не расфуфыриваются.
Дина сказала спокойно, не открывая глаз:
– Чехов сказал: в человеке всё должно быть прекрасно – и лицо, и одежда, и душа, и мысли. Слышала такое?
Вера снова скорчила рожу.
– Всё-то ты знаешь, Турбин'a.
– Каждый знает то, что хочет знать… то, что ему нужно.
– А что ты, Турбин'a, в актрисы не пошла?
– К чему ты это? – Усмехнулась Дина.
– А так, – аргументировала Вера. – Была бы вторая Дина Дурбин… Турбин! Тебя же в честь неё назвали?
– В честь неё. Только я не способна к актёрству.
– А! Ну да! Врать не умеешь. А в кино ведь как: не соврёшь, не сыграешь.
– Ты ошибаешься. Играть роль – вовсе не значит врать, – сказала Дина и принялась снимать ватой крем с лица и рук.
Вошла Римма.
– Не знаю, о чём вы тут за моей спиной… – Начала она.
Дина перебила её мягко:
– Римма, мы всё знаем про тебя, но это не значит, что ты перестала быть нашей подругой.
Валя, которая глянула было удивлённо на Дину, тут же опустила голову в тетрадь, а Вера так и замерла с вытянувшимся лицом.
– Лично я тебе сочувствую, Римма, – сказала Дина. – Но я желаю тебе, чтобы ты всё забыла и начала новую жизнь… Точнее, не забыла, а не повторяла ошибок.
Дина поднялась со своей постели, подошла к Римме и обняла её. Римма неожиданно горько заплакала. Она тоже неловко обняла Дину и продолжала громко всхлипывать.
– Нам часто кажется, – говорила Дина, – что первый мужчина, который на нас обратил внимание, или первый, в кого мы влюбились, это навсегда. Но это может быть и не так. А главное, нужно спросить себя: уверена ли я в нём, в себе и своих чувствах?
Римма, успокоившись, села на постель и принялась вытирать лицо полотенцем:
– Откуда ты… всё это?.. – Спросила она Дину.
– От мамы, – ответила та.
– Что, она прямо так тебе и говорила? – Римма удивлённо посмотрела на неё.
– Нет. Она, как раз говорила совсем другое. Но я видела её жизнь и понимала больше, чем слышала.
Домой
Дина вытянулась на верхней полке плацкартного вагона. Ехать почти сутки: ночь и день. Завтра к ужину будет дома.