Любовное зелье колдуна-болтуна
Шрифт:
— А что выявило вскрытие? — спросила я.
— Ничего, — пожал плечами Роберт, — его не делали.
— Почему? — возмутился босс.
— Диагноз был ясен, — вздохнул Глеб Валерьянович. — Смерть наступала в реанимации в присутствии врачей, не видевших в случившемся никакой криминальной подоплеки. И никто не заметил странной закономерности: девушки умирали с промежутком в шесть месяцев, они внешне были похожи, и в Лоскутове в то время не было эпидемии гриппа.
— Серийный убийца… — пробормотал босс. Потом голос его зазвенел: — И как вы этого не поняли?
Последний вопрос был обращен к Дубову.
— Мне никто из врачей ничего не сообщал, — вскинулся
— Странные в Лоскутове медики! — вспылила я. — Девушек находят в бессознательном состоянии на улице, они умирают, а доктора просто выдают труп родственникам? И давайте-ка вспомним случай с Малютиной. Врач Виктор Антонович увидел ее с травмами и… не пригласил гинеколога, потому что, видите ли, решил помочь секретарше, дескать, медсестры растреплют про изнасилование, Елене потом никогда замуж не выйти. Вы слышали что-нибудь более идиотское? Я — нет! Если у женщины кровоподтеки, ссадины, есть признаки сексуального насилия, то следует немедленно звонить в полицию. А у вас это правило нарушается.
— Разберусь, — буркнул Дубов.
— Роберт, глянь, не было ли у погибших следов побоев? — потребовала я.
Троянов уткнулся носом в экран.
— Будем считать, что нам повезло, медкарты покойных оцифрованы. Да, у всех синяки, у троих сломанные ребра, у одной повреждена ключица. И что интересно: у каждой большая ссадина на плече, почти на одном месте.
— Но врачи не обратились в правоохранительные органы, — покачала я головой и еще сильнее разозлилась. — Медики проявили преступный пофигизм! В Лоскутове нет порядка!
— Танюша, к сожалению, подобное и в Москве, и в других городах случается, — остановил меня Борцов. — В приемном покое видят девушку со следами побоев, находят у нее в сумочке паспорт, выясняют, что пострадавшая из неблагополучной семьи, и машут рукой: «А, сама виновата, небось согласилась на секс за деньги, не угодила партнеру, вот и получила по шее». Приезд полиции всегда связан с неудобствами — появится человек в форме, начнет всех расспрашивать, ни работать спокойно, ни чаю всласть попить не даст. Легко можно представить ход мыслей медперсонала. Из-за кого, собственно, беспокоиться? Из-за шлюхи, которой накостыляли? Ей не впервой, небось привыкла к грубому обращению. Пусть скажет спасибо, что в палату положили и первую помощь оказали. В отделении мест для хороших людей не хватает, только проституток нам не хватало… Увы, кое-кто в наших больницах именно так рассуждает.
— Отвратительно! — воскликнула Антонина. — Федор Михайлович, вы обязаны найти людей, нарушивших должностные инструкции! Это очень просто, надо лишь проверить по числам, кто работал, когда несчастные попали в клинику, кто их лечил. И все ли травмы медики описали в историях болезни? Могли намеренно кое-что «не заметить».
— Разберусь, — повторил Дубов.
— А мы, к сожалению, уже ничего не выясним, кроме того, что девушки внезапно умерли, — продолжала Антонина. — Глеб Валерьянович, мне послышалось, что вы сказали: «Шесть девушек за последние три года?». Потом вроде Роберт говорил, что жертв пять.
— Нет, не послышалось. Одна из тех, кто подцепил странный вирус, осталась жива, — пояснил Борцов, — это Елена Малютина, секретарь Вербицкой. Ее, как нам уже доложила Татьяна, нашли на остановке маршрутки у торгового центра «Чаша». Все выглядело так, словно девица поздним вечером вышла из магазина вместе с покупками и отключилась.
— Но есть одно принципиальное отличие, — перебила я, — Елена очнулась, приехала на работу и в присутствии Валерии Леонидовны обвинила Максима Бражкина в изнасиловании. Сын Игоря Семеновича не разозлился на нее, а стал показывать фото в телефоне, взывал к логике, объяснял, что никак не мог надругаться над Малютиной, отвезти ее назад на остановку, а потом успеть в клуб на день рождения. Продемонстрировал за окном свой новенький красный «Мерседес», сказал: «Леночка, я не езжу на раздолбанной иномарке, за рулем которой я, по вашему утверждению, вчера сидел». А потом воскликнул: «Девушка больна, у нее, похоже, температура!»
— Малютина оказалась в больнице, — заговорил Троянов. — Врачи не надеялись, что пациентка выживет, но Елена поднялась, хотя провела в клинике много времени.
— Роб, посмотри, пожалуйста, делает ли бешено дорогая фирма сантехники, которой был оснащен дом на дне карьера, краны в виде черных лебедей, у которых из клюва льется вода? — попросила я. — Лена начала стихийно вспоминать произошедшее, и ей привиделась во сне такая птица. Валерия Леонидовна ближайшая подруга Каролины, Максим почти родной для Вербицкой человек. Профессор возненавидела Елену за, как она считает, клевету на сына Бражкиной. Ученая дама не может справиться со своими чувствами, один вид секретарши вызывает у нее бурю негативных эмоций, при мне она буквально стерла подчиненную в порошок. Но, безостановочно ругая «косорукую, глупую, не умеющую даже чай нормально подать толстуху», руководитель лаборатории тем не менее ее не увольняет, хотя в два счета может выпереть девушку вон. Я очень удивилась этому факту, а сейчас, кажется, понимаю причину странного нежелания Вербицкой избавляться от плохой сотрудницы. По словам Лены, ее каждое утро отправляют сдавать анализ крови. На этом настаивает Максим, якобы для того, чтобы убедиться: Елена не заразна. Но, думаю, в реальности младший Бражкин пытается понять, почему Малютина выжила, по какой причине на нее не подействовала отрава Кудрявцевых.
— Мммм… — промычал Денис.
Я повернулась к Жданову.
— Говори.
— Ммм… — снова простонал парень.
— Мы тебя слушаем, начинай, — велел ему Иван Никифорович.
— Мммм…
— Хватит идиотничать! — рассердилась я. — Нашел время и место для глупостей.
— Мммм… — не сдался Денис.
Мне захотелось треснуть его по затылку.
— Ты не можешь открыть рот? — неожиданно спросил Глеб Валерьянович.
Жданов судорожно кивнул.
— Мммм…
— Что с ним? — встревожился шеф.
— Паралич челюсти, — предположил Роберт.
Глава 30
— Инсульт! — перепугалась Антонина.
Глеб Валерьянович вскочил и подошел к Денису.
— Не похоже. Ну-ка, дай посмотрю, что с зубами.
Жданов схватил лист бумаги и криво написал на нем: «Конфета».
Борцов крякнул. Иван Никифорович, по-своему поняв молчание подчиненного, схватил коробку, сдернул с нее крышку и сунул ириски под нос Денису.
— Если это поможет заговорить, съешь все!
Парень затряс головой и снова промычал нечто нечленораздельное.
Босс вытащил одну ириску, положил ее в рот и протянул:
— Тогда я тебя не понимаю…
— Надо срочно вызвать «Скорую», — занервничала Тоня, — потому что…
Юрская осеклась.
— Что тебе пришло в голову? Говори! — потребовала я.
Антонина приблизила лицо к моему уху и зашептала.
— Где больше двух — говорят вслух. Если третий мешает, молчи, как из-под трамвая, — объявил Дубов, озвучив сразу два перла из арсенала супруги.