Любовные драмы русских поэтов
Шрифт:
Анна вспоминала об отце: «Он был выше всех на голову, и его все уважали. Он своим умом и образованием обаятельно действовал на простодушных лубенцев и снискал их любовь».
Детские, отроческие и юные годы Анна Петровна провела в Лубнах, где помогала родителям в обучении и воспитании брата и сестер, прожила до замужества, учила брата и сестер. Она блистала на балах своею красотой. Одним словом, по ее же собственному отзыву, «вела жизнь довольно пошлую, как и большинство провинциальных барышень».
Впрочем, слово «пошлую» в данном случае имеет совершенно особое значение – пошлую от скуки, от бездействия, ибо обучение брата и сестер она не считала сколь-нибудь
Мать, Екатерина Ивановна, в девичестве Вульф, была доброй и мягкой и во всем повиновалась мужу. Поэтому все вопросы относительно Анны решал отец.
На беду Анны отец был дружен с соседом по имению в Лубнах дивизионным генералом Ермолаем Федоровичем Керном. Керну уже исполнилось пятьдесят два года. И вот этому генералу приглянулась семнадцатилетняя в ту пору Анна. Разница 33 года! Но, увы, в ту пору это значения не имело. И не считалось предосудительным выдать юную девушку за человека, который много старше ее. К тому же 52 года – можно сказать, расцвет сил, по крайней мере, по мнению отца Анны.
И вот сделано предложение. Никого не волновало то, что жених был полной противоположностью Анны. До мозга костей военный, он относился к военным не высокого интеллекта, коих, конечно, было немало в русской армии, а скорее представлял собой сколок с Грибоедовского Скалозуба. Анна же знала четыре европейских языка, прекрасно музицировала, с детства много читала и скорее была девушкой, описанной в Словенских вечерах первым русским романистом Василием Нарежным.
Чтение книг развивало ум, а потому Анна могла вполне участвовать даже во взрослых разговорах, и участвовать на равных. И вот ей достался муж, который с удовольствием бы повторил Скалозубовскую фразу: «А чтобы сразу зло пресечь, собрать все книги бы да сжечь».
Конечно, вполне возможна теоретически любовь юной девушки и к человеку, возраста почтенного. Разница тут может и не играть никакой роли – мы знаем много примеров такой любви. И не надо далеко ходить за такими примерами, достаточно вспомнить хотя бы необыкновенную, самоотверженную любовь Анны Сниткиной к Федору Михайловичу Достоевскому. Тут и замужество было по любви, и любовь свою Анна Григорьевна пронесла через всю жизнь.
Но генерал Керн был далеко не Достоевским, и Анна Петровна в «Воспоминаниях о детстве» так рассказала о знакомстве с генералом:
«В Лубнах стоял Егерский полк. Все офицеры были моими поклонниками и даже полковой командир, старик Экельн. Дивизионным командиром дивизии, в которой был этот полк, был Керн. Он познакомился с нами и стал за мною ухаживать… Этот доблестный генерал так мне был противен, что я не могла говорить с ним. Имея виды на него, батюшка отказывал всем просившим у него моей руки и пришел в неописанный восторг, когда услышал, что герой ста сражений восхотел посвататься за меня и искал случая объясниться со мною. Когда об этом сказали мне, то я велела ему отвечать, что я готова выслушать его объяснение, лишь бы недолго и немного разговаривал, и что я решилась выйти за него в угождение отцу и матери, которые сильно желали этого. Передательницу генеральских желаний я спросила: “А буду я его любить, когда сделаюсь его женою?”, и она ответила: “Разумеется…” Когда нас свели, и он меня спросил: “Не противен ли я Вам”, – я отвечала нет и убежала, а он пошел к родителям и сделался женихом. Его поселили в нашем доме. Меня заставляли почаще бывать у него в комнате. Раз я принудила себя войти к нему, когда он сидел с другом своим, майором, у стола, что-то писал и плакал. Я спросила его, что он пишет, и он показал мне написанные им стихи:
Две горлицы покажутТебе мой хладный прах…Я сказала: “Да, знаю. Это старая песня”. А он мне ответил: “Я покажу, что она будет не “старая”… и я убежала. Он пожаловался, и меня распекали”».
«От любезничаний генеральских меня тошнило, я с трудом заставляла себя говорить с ним и быть учтивою, а родители все пели похвалы ему… Я знала, что судьба моя решена родителями, и не видела возможности изменить их решение… Я венчалась с Керном 8 января 1817 года в соборе. Все восхищались, многие завидовали…»
В дневнике Анна Петровна записала:
«Его невозможно любить – мне даже не дано утешения уважать его; скажу прямо – я почти ненавижу его».
Но, тем не менее, свадьба состоялась.
Анна Петровна не чуралась мужского общества и после замужества, тем более даже намека на любовь к мужу у нее не было.
В 1817 году в Полтаве был устроен пышный бал. Бал особенный. В Полтаву приехал Император Александр I. Он провел смотр 3-го пехотного корпуса, которым командовал генерал Остен-Сакен.
Анна Петровна была приглашена на бал – как-никак она уже была супругой дивизионного генерала. Ее представили императору. Она поведала в воспоминаниях о впечатлении своем: «Не смея ни с кем говорить доселе, я с ним заговорила, как с давнишним другом и обожаемым отцом! Он заговорил, и я была на седьмом небе и от ласковости этих речей, и от снисходительности к моим детским понятиям и взглядам!
Я возвратилась домой такая счастливая и восторженная, рассказала мужу весь разговор с царем и умоляла устроить мне возможность еще раз взглянуть на него, что он и исполнил. …По городу ходили слухи, вероятно несправедливые, что будто Император спрашивал, где наша квартира, и хотел сделать визит… Потом много толковали, что он сказал, что я похожа на прусскую королеву… Может быть, это сходство повлияло на расположение Императора к такой неловкой и робкой тогда провинциалке!
Я не была влюблена… я благоговела, я поклонялась ему!.. Этого чувства я не променяла бы ни на какие другие, потому что оно было вполне духовно и эстетично. В нем не было ни задней мысли о том, чтобы получить милости посредством благосклонного внимания Царя, – ничего, ничего подобного… Все любовь чистая, бескорыстная, довольная сама собой!»
В 1818 году Анна родила дочь, которую назвали Екатериной. И вот спустя год после того как она стала молодой мамой, произошла ее первая встреча с Пушкиным.
Та встреча в доме Олениных стала действительно мимолетным видением и поначалу ни к чему не привела. Пушкин сам признавался в этом: «И я забыл твой голос нежный, Твои небесные черты». Анна же, напротив, имея пристрастие к чтению, не могла пройти мимо творчества Пушкина. Она зачитывалась его стихами. И не скрывала этого. В конце концов, Пушкину сообщил о столь необыкновенном внимании к его произведениям сосед Анны по поместьям Аркадий Родзянко. Пушкин был с ним в приятельских отношениях.
В 1825 году Пушкин находился в ссылке, в своем имении в Михайловском. И вдруг он узнал, что в июне месяце Анна Петровна приехала в соседнее с Михайловским Тригорское, имение ее тетки Прасковьи Александровны Осиповой.