Любовный рейс для двоих
Шрифт:
– Она выглядит слишком молодо для такого опыта.
– Это расценивать как комплимент? – Мэг решила, что ей пора поучаствовать в беседе. Она понимала, что выглядит молодо, особенно в джинсах, мешковатой ветровке, с короткой стрижкой и без косметики. – Мне двадцать восемь. Начала заниматься рыболовством с шестнадцати лет вместе с дедушкой. Когда мне было двадцать пять, он заболел, и нам пришлось продать лодку. Потом я устроилась на полставки к Чарли, помогала с рыболовными чартерами. Дедушка умер полгода назад, поэтому теперь я могу брать продолжительные
– У меня нет сына.
– Кто дал вам право везти ребенка на практически безлюдный остров? – Мэг встала перед мужчиной и посмотрела прямо ему в глаза. – Остров Гарнетт находится в четырех часах пути от материка. Насколько я знаю, кроме Пегги Лейки никто там не живет.
– Пегги – бабушка Генри.
– Вот как? – Местные утверждали, что у Пегги нет родственников. – Сколько лет Генри?
– Семь.
– Он там останется на выходные?
– Нет. Навсегда.
– Вы не врете? Вы его законный опекун?
– Это не ваше дело.
– Если хотите, чтобы я вам помогла, тогда это точно мое дело. – Мэг догадывалась, что Чарли чуть ли не плачет. Сумма, которую он ей написал, равнялась месячной выручке. А это была только ее доля. Но сейчас для нее ребенок был важнее. – Вы ведь американец?
– Да.
– Генри тоже американец?
– Да, тоже.
– Тогда у вас должны быть документы, позволяющие вывозить его из страны. Я могу на них посмотреть?
– Мэг! – отчаянно воскликнул Чарли.
– Конечно, можете, – сказал Мэтт, достал из внутреннего кармана пачку документов и положил на прилавок.
– А где сейчас Генри?
– Мы только что перекусили жареной рыбой с картошкой. Он скармливает остатки чайкам.
– Жирная еда перед выходом в море?! Он страдает морской болезнью?
Мэтт нахмурился:
– Я не…
Мэг просмотрела документы.
– Получается, вы даже не родственники.
– Все верно, – ответил Мэтт, а затем решил, что единственный способ преодолеть ее отчужденность, – это быть откровенным. – Я – адвокат и финансовый аналитик с Манхэттена. Мать Генри, Аманда работает… точнее, работала юристом в моей компании. Она была матерью-одиночкой и никому никогда не говорила, кто отец Генри. Две недели назад Аманда погибла. Она разговаривала по телефону, вышла на проезжую часть. Теперь Генри сирота.
– Ох… – Мысли Мэг переключились на ее родителей.
Автокатастрофа. Ей тогда было всего одиннадцать. Но когда она очнулась в больнице, с ней были дедушка и бабушка.
А у Генри никого не осталось.
Мэг понимала, что деньги ей платят не за эмоции, и взяла себя в руки.
– Так… что вас связывает? – снова и снова просматривая документы, спросила она.
– Я ему не родственник, – мрачно ответил Мэтт. – Когда мы узнали про смерть его мамы, он был со мной. У него как раз начались каникулы. В свидетельстве о рождении в графе «Отец» указан Стивен Уокер.
Сердце Мэг мгновенно смягчилось.
– Значит, вам надо на остров Гарнетт? – уточнила она.
– Насколько мы смогли выяснить, Пегги Лейки – единственный живой родственник Генри. Пегги – его бабушка по материнской линии. Если мы не найдем отца, то она имеет полное право взять над ним опеку.
– Почему же она сама не прилетела к вам на самолете?
– Пегги говорит, что при виде самолета превращается в капризную куклу. Я разговаривал с ней по радиосвязи. Так что перелет – это для нее не вариант. Пегги даже договорилась, чтобы Генри забрали в аэропорту и привезли к ней, но в последнюю минуту я…
– Вы не смогли позволить ему путешествовать одному.
Глаза Мэг наполнились слезами.
– Этого достаточно? – язвительно спросил Мак леллан. – Можем ехать?
– После того, как я дважды проверю «Берту», – ответила Мэг, косясь на Чарли. Если он лично проверил ее, тогда я – дядя обезьяны, сказала она себе. По крайней мере, она успеет перед отходом осмотреть двигатель. – Ну и после того, как Генри и вы примете таблетки от морской болезни. Бассов пролив, мистер Маклеллан, не для слабаков.
И что он здесь забыл?
Дело Картленда на стадии завершения, а он уехал. Остается надеяться, что сотрудники ничего не испортят.
Мэтт посмотрел на телефон и едва не застонал, увидев, что нет приема.
– Я смотрю, в Тасмановом море не так много вышек связи.
Шкипер, если этого ребенка можно так назвать, была любезна.
– Если что-то срочное, то можно воспользоваться радиосвязью.
Да, он слышал ее переговоры по рации – сплошной треск и шум.
Катер, на котором они плыли, представлял собой ржавое корыто длиной тридцать футов.
«Катер – это единственное судно, что у нас сейчас в наличии, – сказал ему Чарли. – Если хотите что-нибудь получше, придется ждать до понедельника». А ему в понедельник уже надо быть в Нью-Йорке, так что у него не было выбора.
Хорошо еще, что его инстинктивное недоверие ко всем и каждому не помешало ему отказаться от таблеток, на которых настаивала Мэг. За это он очень ей благодарен. Генри хоть и молчалив и замкнут, но его хотя бы не тошнит. А ведь они уже час в пути. До острова Гарнетт остается идти еще три часа.
В который раз Мэтт подумал о том, что было бы лучше полететь на вертолете. Однако на острове бушевали лесные пожары, и все свободные вертолеты были либо направлены на пожаротушение и наблюдение, либо уже забронированы другими клиентами.
– Буф! – раздался голос Мэг.
Мэтт и Генри познакомились с Буфом, поджарым красно-коричневым с сединой спрингер-спаниелем, при посадке на борт. При виде собаки Генри съежился, и Буф, поняв намек, направился к носу корабля, где, словно застывшая фигура, ловил носом ветер.