Любой ценой
Шрифт:
«Но это, — подумала она, пропуская сквозь себя звуки ветра, птиц и музыку текущей воды, — это место также стало домом». Наверняка больше, чем залив Язона. Больше даже чем Дворец Харрингтон на Грейсоне. Возможно, почти также, как тот дом, в котором она в буквальном смысле слова родилась. Не из-за радушного спокойствия обстановки, ощущения, что древний дом и его с любовью ухоженные лужайки рады ей и готовы её принять. Хотя она, конечно же, ощущала и это. Но подлинным домом это место делали жившие здесь люди.
Трио её телохранителей выстроилось
Саманта лежала, свернувшись, на груди Эмили вытянутым, изогнутым вопросительным знаком; подбородок её покоился у Эмили на правом плече. Урчание Нимица внезапно усилилось. Хонор рассмеялась, хотя не могла винить кота за такую реакцию. Не тогда, когда её ощущение возвращения домой также усилилось.
— Добро пожаловать домой, — мягко сказала Эмили, как будто прочитав её мысли, когда Хонор поднялась по ступенькам.
— Поверить не могу насколько я хорошо чувствую себя здесь, — ответила Хонор и глаза её в удивлении расширились, когда Хэмиш ее обнял. Она на мгновение замерла, взглянув через его плечо на Эмили. В изумлении, не в сопротивлении. Они всегда были очень осторожны и никогда не обнимались на виду у её телохранителей или прислуги Белой Гавани. На самом деле на виду у кого бы то ни было. И тем более, по негласной договоренности, на виду у Эмили.
Но когда Хонор, взглянув на Эмили, ощутила её эмоции, то поняла, что им не стоило волноваться. Оттенок горечи в её эмоциях всё ещё оставался, нотка исполненного печалью сожаления о всём, что было потеряно. Но было и чувство интенсивной… удовлетворённости. Приветствия и счастья, звучавших эхом эмоций Хэмиша в добавок к собственной радости Эмили.
Паралич Хонор прошёл. Глаза ее увлажнились, она позволила себе опуститься щекой на широкое плечо Хэмиша, обняв его левой рукой в то же время протянув правую Эмили.
— Ты и должна чувствовать себя здесь хорошо, — нежно сказала Эмили. — Это твой дом.
Хонор переводила сузившиеся глаза с Хэмиша на Эмили и обратно, пока они провожали её в дом. Теперь, когда первоначальный всплеск эмоций возвращения домой пошёл на убыль, она поняла, что под покровом их эмоций кроется что-то ещё.
Нимиц тоже чувствовал это. Он с легкостью спрыгнул с плеча Хонор в кресло к Эмили, присоединившись к Саманте, но теперь поглядывал вверх, на своего человека, и она ощущала его любопытство.
«Они что-то затевают, — подумала Хонор. — У них для меня заготовлен какой-то сюрприз».
Она хотела было что-то сказать, но остановилась. Что бы ни было у них на уме, они явно ожидали этого с нетерпением, и она не собиралась как-либо портить им сюрприз. Сюрприз грянул, когда они зашли в портик Эмили и обнаружили обоих родителей Хонор.
— Мама? Папа? — Хонор, увидев их, как вкопанная остановилась на пороге. —
— Всегда так дипломатична, — траурным тоном, качая головой, заявила Алисон Харрингтон. — Никакой лести. Энергичная, деловая и прямолинейная. Вечно заставляет тебя почувствовать себя таким долгожданным гостем, правда Альфред?
— Думаю кого-то здесь следует отшлёпать, — невозмутимо ответил её муж. — Но не нашу дочь.
— О-о-о-о-о-о! Обещаешь? — загорелась Алисон, демонически улыбаясь.
— Мама! — со смехом запротестовала Хонор.
— Что? — невинно переспросила Алисон.
— Дочерняя почтительность не позволяет мне ответить на этот вопрос таким образом, как он того заслуживает, — с чувством заметила Хонор. — Так что, если не возражаете, давайте вернемся к моему первоначальному вопросу. Что вы здесь делаете? Не то, что бы я не была рада видеть вас обоих, конечно же. Но одновременное нахождение всего семейства Харрингтон в Белой Гавани не совсем подходит под определение «не привлекать внимания», не так ли?
Говоря это, она взглянула на Хэмиша и Эмили, но ни один из них не выглядел особо обеспокоенным. Скорее они выглядели необычайно довольными.
— Так ты и правда была удивлена, — с огромным удовлетворением сказала Эмили, подтверждая подозрения Хонор. — Замечательно! Ты не представляешь насколько сложно удивить эмпата!
— Я поняла, что вы что-то готовите, — ответила ей Хонор, — но мне в голову прийти не могло, что мама с папой будут здесь. Что, если ни у кого нет особых возражений, — подчеркнула она, — возвращает нас к первоначальному вопросу. Вновь.
Она обвела всех четверых — и, заодно, двух забавлявшихся древесных котов, — требовательным взглядом, а Эмили рассмеялась. Рассмеялась, как поняла Хонор, с мощным всплеском радости. Которая включала в себя и удовольствие от новой встречи с Хонор, и примесь чего-то ещё — чего-то не менее мощного и даже более глубокого.
— Никто не сможет возразить против их присутствия, — сказала Эмили. — В конце концов, тебя я на ужин пригласила публично — думаю, с моей стороны было достаточно умно выбрать для приглашения момент, когда ты должна была быть в офисе Тома Капарелли, и позвонить через коммутатор. И, приглашая друга на ужин, вполне резонно с моей стороны пригласить также и её родителей. Особенно, — её голос смягчился, — когда один из этих родителей является моим новым врачом.
— Врачом? — повторила Хонор.
— Да, — улыбнулась Эмили с примечательным спокойствием. Которое почему-то казалось более… цельным в каком-то не поддающемся определению отношении. — У нас с твоей матерью, когда она пришла сказать мне, что ей понадобятся записи наших с Хэмишем голосов для Бриарвуда, состоялась очень интересная дискуссия. То, что ты сделала, очень меня тронуло. Но то, что сказала твоя мать, в некотором смысле тронуло меня ещё сильнее. Мы с Хэмишем записались на прием там же на следующую неделю.