Любой ценой
Шрифт:
— Хорошо, госпожа президент, — с необычайной официальностью произнес Ушер, его взор наполнился смесью обеспокоенности и почтения. — Это ваш выбор. Как бы вы ни решили, как бы ни намеревались решать эту проблему, вы знаете, что я буду поддерживать ваше решение.
— Да, я знаю, — тихо ответила Причарт, её топазовые глаза смягчились.
— Однако это приводит нас к последнему пункту. И, честно говоря, к причине, по которой я добивался этой встречи через голову Денниса. Ты говоришь, что мы нуждаемся в доказательствах. Я не уверен, что мы сможем их отыскать, даже если мои подозрения полностью верны. Однако, прежде чем я смогу найти доказательства, если они вообще существуют, мы должны решить, каким
Если мы это сделаем, то неизбежны утечки информации. По меньшей мере хоть что-то Джанкола от кого-нибудь из своих дружков узнает. Намного вероятнее, что спустя считанные часы дело попадёт на первые полосы выпусков новостей. В этом случае…
Он пожал плечами. Причарт закусила губу и кивнула.
— Это будет хуже всего, — согласилась она. — В особенности, если Арнольд решит, что наилучшей защитой будет являться мощная контратака до того, как расследование наберет обороты.
— В особенности, если он решит не ограничиваться при этом законными средствами, — заметил Ушер.
— Совершенно согласна.
Причарт побарабанила по столу пальцами, затем встряхнулась.
— Как я заметила, ты сказал, что всё это произойдёт при строгом следовании букве закона. Я почти боюсь спросить. Нет, я точно боюсь спросить. — Она поморщилась. — К сожалению, у меня нет особого выбора. Итак, скажи мне, Кевин. Так насколько нестрого ты предлагаешь нам действовать?
— Элоиза, веришь или нет, но я до чёртиков желаю, чтобы мы могли сделать это полностью как по Святому Писанию. Если мы поступим не так и если произойдет сбой, то это будет по меньшей мере столь же плохо, как и то, что ты описала. На самом деле, вероятно, будет еще хуже.
Но даже в этом случае, — непреклонно продолжил он, — я не вижу никакого другого способа. Тебе следует решить кому ты доверяешь достаточно, чтобы ввести его в курс дела. Я полагаю, что ты будешь вынуждена сообщить Тейсману и одному Богу ведомо как он отреагирует. И хотя именно я при организации этой встречи преднамеренно оставил в стороне Денниса, я на самом деле хочу его проинформировать. Не только потому, что он имеет и право и конституционную обязанность знать о наших действиях, но и потому, что если он останется в неведении, то, если я запущу какие-нибудь тайные операции, о которых он не будет знать, мы с намного большей вероятностью сделаем так, что кто-нибудь наступит на собственные гениталии. В особенности если Деннис узнает, что я делаю что-то эдакое, не зная, что именно.
Однако после того, как ты решишь, кто ещё должен знать, всё остальное должно быть тайнее тайного до тех пор, когда мы будем или иметь на руках доказательства или знать с абсолютной уверенностью, где они находятся и как их добыть. Мне это не по душе и это опасно, но это наименее опасный выход из всех, какие я вижу при сложившихся обстоятельствах.
— Я хочу, чтобы ты был не прав. Боже мой, как же я хочу, чтобы ты
Причарт на мгновение зажмурилась, потирая лоб, затем громко выдохнула.
— К сожалению, ты прав, — произнесла она. — Хорошо. Таким образом, я разрешаю тебе продолжать твоё тайное расследование. Но, Кевин, будь очень и очень осторожен. Это может сокрушить всё то, за что ты и я — и Том Тейсман с Хавьером — боролись долгие десятилетия. Я должна буду тщательнейшим образом обдумать, кого ещё следует проинформировать и как, однако, по крайней мере, если кто-то и должен провести нас через это минное поле, то я довольна, что это ты.
— Вот уж спасибочки. — Ушер скорчил гримасу и президент хихикнула. В её смешке не было большого веселья, но, возможно, это было только начало.
— С чего ты собираешься начать? — спросила Элоиза.
— С Дэнни. — Ушер мотнул головой в сторону старшего инспектора. — Она уже в деле и уже ушла в тень. Я буду так её держать и дальше. Однако, — он посмотрел прямо в глаза Причарт, — до того, как она сделает ещё хоть один шаг, я хочу, чтобы она получила на руки подписанное президентское помилование, касающееся любых законов, которые она, возможно, нарушит, исполняя наши задания.
— Ты всегда был верен своим людям в Сопротивлении, — с улыбкой заметила Причарт и перевела взгляд на Абрио. — Собственно говоря, инспектор Абрио, я тоже. — Президент обернулась к Кевину. — Старший инспектор получит документ о помиловании в течении часа, — пообещала она.
— Прекрасно. И, поскольку мы начинаем работать, Дэнни должна собрать собственную команду из тех, кого мы сможем полностью освободить от работы в Агентстве. Полагаю, что она уже держит в голове список нужных ей людей, и я в достаточной степени уверен, что смогу немного похимичить с документами об их назначениях, чтобы предоставить их Дэнни. И как только это произойдет, мы, наверное, начнём изучать всю жизнь Ива Гросклода под электронным микроскопом. Если он на самом деле был сообщником Джанколы, а факт его смерти наводит на сильные подозрения, что это действительно так, он мог оказаться небрежен и оставить нам кое-какие следы. Возможно, он для страховки где-то спрятал файл с документами. Мы не сможем получить никаких законных ордеров на обыск без предъявления предполагаемой причины, которую, как мы только что согласились, мы не можем продемонстрировать без того, чтобы она стала достоянием общественности. Однако, если Дэнни и её люди смогут выяснить, где находится то, в чём мы нуждаемся, я, вероятно, смогу изобрести какой-нибудь полублаговидный способ наложить на это руки так, чтобы не скомпрометировать полученные улики.
Ноздри Причарт дрогнули и она снова пожала плечами.
— Для выполнения этой работы я должен заниматься тёмными делами, Элоиза. Ты это понимаешь.
— Тогда, наверное, мне следует подготовить помилование и для тебя, — заметила Причарт.
— Нет. Тебе определенно не следует предоставлять мне помилование, — не согласился Ушер. — Я буду расходным элементом. Негодяем, действующим полностью без твоего ведома на почве личной ненависти к министру Джанколе.
— Кевин… — начала протестовать Причарт, но он покачал головой.
— У тебя должна быть возможность полностью всё отрицать, — категорически заявил Ушер. — Если информация о нашей работе просочится наружу, а мы не найдем необходимых доказательств, то тебе понадобится козёл отпущения. Если его у тебя не будет, то последствия будут плачевнее, чем если бы мы предали дело гласности с самого начала. А я — самый естественный кандидат.
Причарт смотрела на него, на своего товарища-революционера, давнего друга и некогда любовника и отчаянно желала не согласиться с ним. Она хотела этого так сильно, как вообще когда-либо в жизни чего-то желала. Но…