Любой ценой

Вебер Дэвид Марк

Но теперь, возможно, настал момент для вас пересмотреть свое решение. Возможно прошло уже достаточно времени, чтобы вы смогли подумать об этом рационально… если захотите.

— Полагаю… полагаю, что может быть и так, — сказала Эмили. Очень медленно, удивившись собственным словам. И ещё сильнее удивившись их истинности.

— Полагаю что так, — повторила она, — но это не развеет волшебным образом то, что меня пугает.

— Может быть и нет, но, опять-таки, — внезапно заулыбалась Алисон, — это моя работа.

— Ваша работа? — уставилась на нее Эмили и Алисон кивнула.

— Вы знаете какие

травмы получила Хонор. Ничего столь же серьезного, как то, что досталось вам, но и этого оказалось более чем достаточно, чтобы она забеспокоилась о возможности передачи своим детям неспособности к регенерации. К счастью для неё, её мать является — уж простите мне саморекламу — одним из ведущих генетиков Звёздного Королевства. Идентификация группы генов блокирующей её способность к регенерации стала для меня личным делом и я нашла их многие годы назад. Проблемный участок, к сожалению, является доминантным, но не входит в сцепленные последовательности относящиеся к модификации Мейердала — если бы это было иначе, то и Альфред бы не регенерировал, что не так — так что при оплодотворении участвует не всегда. Установив это, я также определила, что проблемные гены у неё только в хромосоме, полученной от отца и провела сканирование её ребёнка. В результате чего смогла заверить Хонор, что ему ген не передался.

— Ему? — несмотря на бурю собственных эмоций, Эмили уцепилась за личное местоимение.

— О, чёрт! — Алисон покачала головой со внезапным выражением отвращения на лице. — Забудьте, что слышали это, — приказала она. — Хонор пока не хочет знать. Что, простите мне такие слова, изрядно глупо. Я всегда хотела знать пол ребенка так рано, как это только возможно.

— Ему, — повторила Эмили и улыбнулась. — Ну, как только на Грейсоне переварят, что ребенок внебрачный, они скорее всего будут довольны!

— Куча погрязших в патриархате мужских шовинистов, большинство из них. Меня выводит из себя мысль о том, в каком диком восторге они будут, — пробормотала Алисон, и Эмили, к собственному удивлению, рассмеялась.

— Так-то лучше! — с улыбкой одобрила Алисон. — Но главное в том, что при всей случайности комбинации генного материала Хэмиша и Хонор его Y-хромосома сделала свое дело вполне аккуратно. Матери-Природе даже не потребовалось моё вмешательство.

— В её случае — нет, — согласилась Эмили. Алисон фыркнула.

— Во имя Господа, Эмили! На дворе, знаете ли, не тёмные века. Я ещё не видела вашей генной карты, по очевидным причинам, но я буду искренне удивлена, если проблема окажется хотя бы отчасти настолько сложной, как представляется вам. Поскольку мы уже знаем, что геном Хэмиша вполне способен к регенерации и поскольку мы также знаем, что он и Хонор могут зачать ребенка столь же способного к регенерации, то, вероятно, потребуется всего-навсего отобрать сперматозоиды с необходимыми нам генами. Если и нет, то я вполне уверена, что смогу решить проблему до оплодотворения. На деле я возможно смогу решить её и после оплодотворения, хотя не стану давать таких обещаний до тщательного исследования геномов вас обоих.

— Вы выглядите… удивительно уверенной в себе, — медленно произнесла Эмили.

— Я выгляжу?.. — Алисон остановилась, глядя на Эмили с выражением почти комичного удивления. Затем прокашлялась.

— Ах, Эмили. Хоть я и не видела вашей истории болезни, но знаю,

что вы провели изрядное время после той катастрофы на Беовульфе. И, полагаю, доктор Клейнман проходил стажировку именно там. В госпитале Джона Хопкинса на Беовульфе, не так ли?

— Думаю, что да.

— То есть можно сказать, что перед вами тогда предстал медицинский истеблишмент Беовульфа во всём своём самодовольстве, если не сказать нарциссизме, украшенном славными традициями?

— До некоторой степени, — отозвалась Эмили, заинтригованная едкой ноткой в тоне Алисон.

— А не случилось ли вам знать мою девичью фамилию?

— Чоу, разве нет? — недоумение Эмили все росло.

— Ну да. Если не считать, что на Беовульфе я была известна под моей полной девичьей фамилией… хотела я того или нет. Так уж сложилось, что не хотела.

— Почему? — спросила воспользовавшись паузой Эмили.

— Потому, что полной моей фамилией было Бентон-Рамирес-и-Чоу, — ответила Алисон. Глаза Эмили расширились.

Из всех медицинских «династий» Беовульфа, признанного по всему исследованному космосу главным центром биологических наук, семьи Бентон-Рамирес и Чоу стояли на самой вершине. Они и были Беовульфом, поколение за поколением оставляя свой след в генетике и медицине со времен еще задолго до Последней Войны на Старой Земле. Именно Джордж Бентон и Себастьяна Рамирес возглавляли команды, отправившиеся с Беовульфа на Старую Землю, чтобы бороться с ужасающими последствиями применения в Последней Войне биологического оружия. А Чоу Кан-Цзю шесть столетий назад возглавлял борьбу за биоэтику против Леонарда Детвейлера и прочих защитников «прогрессивной евгеники». Среди многих драгоценностей в венце последующих достижений этих семей была и главная роль в разработке процесса пролонга. И…

— Ну, — мягко сказала она через мгновение, — по крайней мере теперь я наконец-то поняла откуда именно идет достаточно… пылкое отношение Хонор к генетической работорговле и «Рабсиле», так ведь?

— Можно сказать, что она его впитала с молоком матери, — согласилась Алисон. — Без сомнения антинаучно, но я и правда кормила грудью. Да и подпись прямого предка под Конвенцией Червела, полагаю, не помешала. — она тонко улыбнулась. — Однако я имела в виду вот что: если кажется, что я несколько беспечно самоуверенна, так на то у меня есть основания. Я не могу дать абсолютного, категоричного заверения в том, что вы с Хэмишем сможете произвести ребёнка наделенного способностью к регенерации. Вероятность того, что вы не сможете этого, особенно с учётом моего вмешательства, настолько исчезающе мала, что я даже не могу её охарактеризовать, но всё-таки существует. Что я, однако, могу гарантировать — это то, что при моём участии вы не произведете на свет ребёнка не способного регенерировать.

Она снова взглянула прямо в глаза Эмили.

— Так скажите мне, Эмили. С такой гарантией вы захотите завести ребёнка, или нет?

* * *

— Господин госсекретарь, вам звонит полковник Несбит, — сказала Алисия Хэмптон с дисплея Арнольда Джанколы.

— А? — Джанкола выдал лучшую из имевшихся в его арсенале рассеянных улыбок и явственно встряхнулся. — В смысле конечно же давайте мне его, Алисия. Спасибо.

— Пожалуйста, сэр, — ответила она с лёгкой любящей улыбкой, и её лицо исчезло с экрана. Мгновением спустя на её месте возникло лицо Жан-Клода Несбита.