Любой ценой
Шрифт:
— Поверьте, — прохрипел Бич. Он на мгновение прикрыл глаза, затем вытолкнул себя из кресла.
— Я знал, что мы их потеряем, — откровенно заявил он. — Но я никогда бы не послал их в атаку, если бы мог хотя бы предположить, что они не уничтожат ни единого манти.
Часть «Скимитеров» Аберкромби выпустила ракеты, но не добилась ничего. Из-за меньшего развиваемого ускорения им потребовалось на девять секунд больше, чтобы достичь целей, и большинство выпустивших ракеты кораблей уже погибли, когда их ракеты добрались до манти. Даже горстка ещё не погибших «Скимитеров»
Превосходная РЭБ манти, гравистены, средства ПРО и маневренность сделали остальное.
— Вы не могли знать, сэр, — тихо сказала Инчман.
— Да, не мог. Только сейчас это плохое утешение, Сандра.
Бич скупо улыбнулся ей, пытаясь убрать яд в ответ на её усилия его успокоить. Она сумела коротко улыбнуться в ответ.
— Что теперь, сэр? — хрипло спросил Рэндалл.
— Прежде всего, мы удостоверимся, что все детали того, что они сделали с Аберкромби, сохранены в защищённой базе данных на поверхности планеты. Следующий несчастный сукин сын, которого какой-нибудь долбанный безмозглый адмирал пошлет против мантикорских ЛАКов, по крайней мере должен знать, вот что он вляпался. А затем…
Он повернулся, чтобы видеть своего начальника штаба.
— Затем наша очередь.
Глава 21
— Добрый вечер, сенатор.
Арнольд Джанкола нажал кнопку «стоп» лежащего на его коленях устройства для чтения документов, когда один из его телохранителей отворил дверь лимузина.
— Добрый вечер, Джузеппе, — произнёс сенатор Джейсон Джанкола, вежливо кивая охраннику и проскальзывая в открытую дверь, чтобы занять место в роскошном пассажирском салоне рядом со своим старшим братом.
Джузеппе Лаудер закрыл за ним дверь, быстро окинул взором окрестности, дал знак машине сопровождения и занял переднее пассажирское место возле водителя.
— Диспетчерская, Гос-Один направляется в Октагон, — сказал он в микрофон своей гарнитуры.
— Диспетчерская подтверждает, Джузеппе. Гос-Один отбывает из своей резиденции в Октагон в… восемнадцать тридцать один.
Ответ не совсем соответствовал инструкции, но этим вечером в Центральной Диспетчерской дежурила Камилла Бегин, а она работала вместе с Лаудером уже больше трёх лет.
— Подтверждаю, диспетчерская, — произнёс Лаудер, кивнул водителю и лимузин вместе с машиной сопровождения поднялись в спокойное вечернее небо.
— Что это за «срочная встреча», Арнольд? — поинтересовался Джейсон Джанкола.
— Ты спрашиваешь об этом меня? — отозвался Арнольд. — Джейсон, именно ты состоишь в комитете по делам Флота! А — он не слишком весело улыбнулся — наш добрый друг Томас Тейсман, похоже, на днях потерял номер моего личного коммуникатора.
— Поскольку он ненавидит тебя
— Никогда и не считал иначе, — спокойно произнёс Арнольд. — С другой стороны, он до безумия верит в соответствующие процедуры. Пока — и если — я не сделаю что-то противозаконное, он не станет брать правосудие в собственные руки, как бы сильно мы с ним не… расходились во мнениях.
— Может быть, — уступил Джейсон. — Однако, возвращаясь к моему вопросу, я знаю об этой встрече не больше твоего. За исключением того, что я получил своё приглашение в качестве главного представителя оппозиции в комитете по делам Флота. Что бы это ни было, похоже, что оно имеет отношение к военным.
— Что в наше время не имеет? — философски сказал Арнольд.
— Не многое.
Джейсон убедился, что переборка между пассажирским салоном и местом водителя была закрыта и что на консоли горит огонёк, обозначающий работу препятствующих подслушиванию систем. После чего очень пристально посмотрел на брата.
— Я не знаю всего, чем ты занимаешься, Арнольд. Но у меня есть собственные источники информации и, по сообщению одного из них, кто-то из ФСА проявляет чертовский интерес к Иву Гросклоду. Я не стану просить, чтобы ты рассказал мне то, что я по твоему мнению знать не должен, однако мой источник, кажется, полагает, что этот интерес отчасти касается ещё и тебя. Честно говоря, это и было причиной, по которой я упомянул, что Тейсман тебя сильно недолюбливает.
— Интерес к Иву?
Арнольд спокойно прищурился на сенатора, его лицо выражало только умеренное любопытство. В конце концов, предупреждение Джейсона насчет Ива было не первым им услышанным. Жан-Клод Несбит четыре дня назад сообщил ему, что кто-то очень незаметно — и совершенно незаконно — подобрался к файлу с документами Гросклода. Это известие вызвало небольшой выброс адреналина, но главное, что он ощущал, было что-то вроде облегчения.
— Джейсон, я совершенно не представляю, зачем кому-то официально интересоваться Ивом, — с невинным взглядом произнёс он через мгновенье. — Даже если и так, то не вижу, как это может касаться меня.
Его звали Аксель Лакруа и ему было двадцать шесть стандартных лет. Его семья в течение трёх поколений, вплоть до Первой Мантикорской Войны, была долистами. Когда война началась, он был всего лишь ребёнком, однако взрослел он под её влиянием. Он видел, как его семья в конце концов отказалась от БЖП, видел, как к его родителям, несмотря на репрессивную хватку Комитета общественного спасения и госбезопасности, возвращается чувство собственного достоинства. Он видел, как начались изменения в системе образования, видел ещё большие перемены, с которыми встретились его младшие братья и сёстры, когда настал их черёд пойти в школу. И он видел возрождение конституции и понятий личной ответственности… и свободы.