Любой ценой
Шрифт:
Таким образом, даже совершенно не учитывая материальный ущерб, который она нам нанесла, — продолжал Тейсман, — это неизбежно окажет воздействие на конгресс. Я уже получил от Генерального Штаба предложения, как нам следует отвечать, когда сенаторы и конгрессмены от всех систем, на которые еще не было совершено нападений, потребуют от нас усиления их сил прикрытия.
— Боюсь, ты абсолютно прав насчёт того, что они этого потребуют, — сказала Причарт, — И будет трудно объяснить, почему они этого не получат.
— Нет, — не согласился Тейсман, — Очень легко объяснить,
— И не только членов конгресса, — тяжело произнёс ЛеПик. — Объяснить это широкой публике тоже будет непросто.
— В действительности, — заметила Причарт, — я меньше обеспокоена необходимостью объяснения того, что случилось, или даже объяснения «как мы позволили такому случиться», чем воздействием произошедшего на общественную поддержку войны. Случившееся не подорвёт её — по крайней мере, не на этот раз. Что оно сделает, так ещё больше разгорячит общественное мнение.
— Согласен, что это может иметь подобный эффект, — сказал Траян, — однако…
— Нет, Вильгельм. Она права, — перебила его Анрио, — Общественное мнение со времён «Удара молнии» распалено до крайности. С точки зрения пикейных жилетов, мы начистили манти физиономии повсюду, кроме Сайдмора, что вызвало чувство величайшего удовлетворения от того, что мы реабилитировались в качестве великой военной нации. Полагаю, что невозможно переоценить высоту, на которую поднялось наше чувство национальной гордости с восстановлением конституции, благоприятными изменениями в экономике, а теперь и успешным возвращением ранее потерянных систем, наряду с огромными потерями, которые мы нанесли флоту манти. Пока что, наверное, это самая популярная война в нашей истории.
И что теперь? — она пожала плечами. — Манти нанесли ответный удар. Они нанесли нам урон и продемонстрировали, что могут сделать это снова. Однако потери нашего флота, как бы болезненны они не были, буквально ничто по сравнению с потерями, которые мы нанесли им в ходе «Удара молнии». Так что, по крайней мере в ближайшей перспективе, общественное мнение потребует, чтобы мы нанесли манти удар в ответ, ещё более тяжёлый, и продемонстрировали им, что нас задевать опасно. Будет некоторая паника, кое-какие крики об укреплении защиты наших наиболее уязвимых систем, но в основном люди заявят, что наилучший способ действий — уничтожить Мантикору, раз и навсегда.
— Вильгельм, боюсь, что Рашель права, — сказала Причарт. — И это причина, по которой я бы желала, чтобы чёртов изменник Арнольд, эта проклятая задница, не погиб сегодня вечером. Если бы я собиралась предать случившееся огласке, то было бы своевременнее всего сделать это сейчас, немедленно. Чем дольше мы будем тянуть, тем эта версия будет казаться подозрительнее всем тем, кто ещё не склонен в неё верить. Но нет ничего надёжного, что мы могли бы предъявить репортёрам, конгрессу, или кому-то ещё. Только теории и подозрения, которые мы не сможем доказать. Если я сделаю то, что должна сделать на самом деле — прикажу нашим силам прекратить активные операции, сообщу манти о том, что по нашему мнению произошло и попрошу о немедленном прекращении огня — я, вероятно, подвергнусь импичменту, даже предполагая, что каждый
По меньшей мере на пару минут в кабинете повисла гнетущая тишина. Затем Тейсман встряхнулся.
— Самое время подвести итоги, госпожа президент, — произнёс он. — Насколько я вижу, у нас есть два пути. Первый — сделать то, что ты «должна сделать на самом деле», исходя из того, что по нашему мнению произошло. Второй — добиваться решительной военной победы или, по крайней мере, приложить все усилия для достижения военного преимущества, достаточно существенного, чтобы вынудить манти признать наши первоначальные, достаточно ограниченные цели. Чего, как я полагаю, мы не можем сделать, так это попытаться достичь обеих этих целей одновременно.
— Не без каких-либо доказательств случившегося, — согласилась Анрио.
— В настоящее время я полагаю очень вероятным, что у нас никогда не будет каких-либо доказательств, — предостерёг Ушер. — Это крайне мутное дело, а оба действительно знавших что произошло человека — Гросклод и Джанкола — мертвы.
— Рано или поздно мы должны докопаться до сути случившегося и это надо будет предать гласности, — сказала Причарт. — Для открытого общества, верящего в силу закона, нет другого пути. И если мы не сделаем этого сейчас, когда мы наконец нашли время заняться этим, то все мы — а я, как президент, в особенности — должны подвергнуться каре за задержку опубликования нашего открытия. Наши репутации и, очень возможно, всё нами достигнутое подвергнется нападкам, зачастую злобным и безобразным. И, говоря откровенно, мы этого будем заслуживать.
Она обвела взглядом кабинет, её плечи выпрямились.
— К сожалению, — произнесла она в мёртвой тишине, — сейчас я не вижу другого выбора. Кевин, продолжайте искать. Найдите нам хоть что-нибудь. А пока он работает, — она ещё раз взглядом обвела кабинет, — я не вижу иного выхода, кроме как держать наши подозрения при себе и приближать победу в моей проклятой войне.
Глава 22
— Итак, — произнёс адмирал Маркетт. — Что нам достоверно известно?
— Мы всё ещё получаем уточнения, сэр, — ответил контр-адмирал Льюис начальнику Штаба Флота, непосредственно подчиняющемуся Томасу Тейсману. — Мы знаем, что множество материалов пока не поступило, однако пока похоже на то, что большинство из того, что мы ещё не получили, будет всего лишь вариантами уже известного.
— И что же это за варианты? — поинтересовался Маркетт, когда Льюис сделал паузу.
— Извините, Арно, — поинтересовалась вице-адмирал Тренис, — но я полагала, что адмирал Тейсман собирался сегодня к нам присоединится.
— И удивляетесь, почему я не хочу его дождаться, — чуть улыбнулся Маркетт. — Боюсь, Линда, это вопрос, в который даже вас с Виктором решено было не посвящать. Скажем так: произошло еще кое-что, требующее внимания министра и некоторых других членов кабинета. А когда они закончат своё совещание, — добавил он многозначительнее, — они захотят получить от нас анализ и, если возможно, рекомендации. Так что давайте этим и займёмся, так?
— Разумеется, сэр, — ответила Тренис и кивнула Льюису. — Виктор?