Любой ценой
Шрифт:
Снова обведя взглядом строй офицеров, генерал сделал паузу, и тогда подполковник, так и стоявший чуть впереди, ответил:
— Благодарю, ваше превосходительство, но, смею заметить, если мы не пойдем в атаку впереди солдат, мы не пройдем ни через проволоку, ни через окопы. И это тоже закон войны, ваше превосходительство…
— И я вас благодарю, — Клембовский наклонил голову. — Думаю, мои офицеры сами найдут должное решение в каждом конкретном случае. Я кончил, господа и… да поможет нам Бог!
Через пять минут
Вся эта масса двигалась все быстрее и быстрее, и когда по наступающим в упор ударили германские пулеметы, выкашивая подряд целые ряды, остановить такой натиск было уже невозможно…
Но позади трех линий окопов еще стояли пулеметы огневого прикрытия, открывшие сразу кинжальный огонь по прорывающимся. И тогда наблюдавший за полем боя генерал Клембовский срывающимся голосом отдал жесткий приказ:
— Трехдюймовки, на прямую наводку!
На рысях вынеслись из укрытий лихие артиллерийские упряжки и, развернувшись чуть ли не перед самыми германскими окопами, поставили на позиции короткорылые пушки.
— Ор-р-рудие! — вскинул кривой бебут артиллерийский фейерверкер, рявкнула в ответ трехдюймовка, и вокруг немецких укрытий встали огненные фонтаны, разнося в клочья и германские пулеметы, и их обслугу…
Дым застлал поле сраженья, и чья берет — сказать было невозможно. Потому что в бой вступила германская артиллерия, и вот уже от немецких разрывов полетели вверх колеса трехдюймовок, унося с собой простые фейерверкерские души и оставляя на бренной земле неподвижные тела с зажатыми в скрюченных пальцах артиллерийскими бебутами…
Но слишком велика была сила удара и неудержим натиск русской пехоты, и, хотя вместо павших офицеров ведет за собой остатки рот полковой священник, подняв над головой свое единственное оружие — золотой православный крест на георгиевской ленте, именно они в конце концов прорываются через последнюю, третью, линию германских окопов…
Радиоперехват русской телеграммы вызвал в немецком штабе большое возбуждение. А когда выяснилось, что ее текст полностью совпадает с письмом, захваченным у русского курьера, начальник разведки незамедлительно отправился прямо к генералу.
Выслушав обстоятельный доклад, генерал какое-то время нервно расхаживал по комнате и наконец остановился против начальника разведки.
— Так, говорите, радиограмма шла открытым текстом?
— Да, экселенц, точное повторение перехваченной записки!
— Хорошенькое любовное послание… — генерал пожевал губами, словно пытаясь что-то попробовать на вкус. — И сразу наступление корпуса Клембовского у Звеняче… Неплохо…
Начальник разведки выждал приличествующую паузу и осторожно заметил:
— Герр генерал, я считаю, что они пытаются отвлечь нас от Подгайчиков…
— Допустим… — генерал крутнулся на месте и подошел к карте. — Перед началом наступления мы имели четыре группировки русских. У Подгайчиков, у Секерно-Райне, а также у Звеняче и Бережан. Сейчас у Секерно-Райне связывающие бои, сильное наступление у Подгайчиков, а теперь еще удар от Звеняче…
Генерал углубился в карту, внимательно изучая все направления, потом упер палец в кружочек с надписью Бережаны и повернулся к начальнику разведки.
— Так почему же герр оберст считает, что генерал Клембовский отвлекает нас именно от Подгайчиков?
Начальник разведки посмотрел на указующий перст и совершенно спокойно ответил:
— Герр генерал, вы абсолютно точно отметили, что ключ к ответу — Бережанская группировка. Так вот, от «Паука» получено донесение, резервы от Бережан двинуты к Подгайчикам.
— Это точно? — генерал опустил палец.
— Да, герр генерал. Авиация подтверждает перемещение русских колонн вдоль фронта. А их наступление у Звеняче должно оттянуть туда наши резервы.
— Так…
Генерал отошел от карты, дважды молча пересек комнату, еще раз посмотрел на замершего на месте начальника разведки. Приняв наконец решение, поднял телефонную трубку и подчеркнуто резко приказал:
— «Гром»!… На Подгайчики!
Потом, не спеша, вернулся к карте и, повернувшись к начальнику разведки, хотел что-то сказать, но ему помешал буквально ворвавшийся в комнату гауптман.
— Герр генерал!… Фронт у Звеняче прорван!
— Что?… У Звеняче? — генерал на секунду опешил, однако тут же взял себя в руки и жестко спросил: — Как и когда?
— Только что получено сообщение. Русские бросили в атаку все, что у них было, вплоть до трехдюймовых пушек. В результате разрозненные отряды русских прошли все три линии окопов. Ширина прорыва около километра.
— Всего-то? — удивленно переспросил генерал и усмехнулся: — Ну тогда, как мы и предполагали, это только удачная имитация главного удара… Надеюсь, этот прорыв уже заблокирован фланговыми пулеметами. У вас все, гауптман?
— Нет… — гауптман помялся. — Еще шифровка для герра оберста.
— Давайте! — генерал взял из рук гауптмана листок с донесением. — А-а-а, это немного устаревшие сведения об ударе Клембовского. Так… И еще предупреждение об опасности для «Паука»… Это ваша голубиная почта?
Генерал передал листок начальнику разведки.
— Да, — коротко подтвердил оберст. — В обороне прекрасная информация, но в наступлении, как видите, за радио не успевает… А что касается «Паука», то я думаю, он свое дело сделал. В конечном счете, потеря этих радиостанций планировалась изначально.