Любящие и мертвые
Шрифт:
Психоаналитик перегнулся пополам и рухнул на колени рядом с женой.
Распахнулась дверь, и я услышала голос Дональда:
— Убийца Эдвины расправляется с новыми жертвами!
Дон шел к нам размашистым шагом.
Карл глянул на него и скривился:
— Убийца — Ванда. Она убила мистера Лимбо. А я всего лишь продемонстрировал силу... семейных связей.
— Так твоя кукла сломана? — обрадовался Дон. — Надеюсь, что никакой мастер не сможет ее починить.
Карл испепелил его взглядом. Он взял то, что осталось от мистера Лимбо, и пошел к двери, поглаживая голову карлика и нашептывая ему ласковые слова. У Карла был такой удрученный вид, будто на его руках умирает ребенок...
Едва он вышел, как Дон принялся меня допрашивать:
— Что здесь произошло? Почему они валяются на полу?
Я рассказала. Пейтены медленно приходили в себя. Первой встала Ванда. Грег сидел на полу, потирая свою грудь и живот.
— Ну вот, я сразу сказал, что Карл помешался, — Дон забарабанил костяшками пальцев по стойке. — Я думаю, мы найдем способ упрятать его в лечебницу.
Поднялся Грег. Теперь он не защищал Карла и покорно кивал в такт словам Дона:
— Да, Карл, несомненно, больной человек. Я думал, что у него пограничное состояние, но теперь вижу, что ошибался.
— Умник! — цыкнула на него Ванда. — Почему ты не защитил меня? Ты не врач! Ты даже не мужчина!
— У тебя нервное потрясение, это пройдет, — ответил Пейтен. — Выпей — это поможет.
— Сморчок! Червяк! — кричала на него Ванда. — Меня тошнит от тебя. Убирайся! Ты мне не нужен!
Психоаналитик посмотрел на меня, на Дона, на Ванду.
— Моя жена — особа нервная, — сказал он. — Извините ее.
Неожиданно он шагнул к Ванде и что есть силы залепил ей пощечину. Ванда вновь упала, теперь уже ударившись о ножку табурета.
— Вставай! — приказал ей Пейтен. — Поднимайся!
Ванда повиновалась. Она смотрела на мужа с опаской. Щека ее горела.
Грег улыбнулся. Он стал опять ручным и разговаривал с женой тихим, спокойным голосом, словно ничего не было:
— Сейчас ты пойдешь к себе и приляжешь. Все будет хорошо. И помолчи, пожалуйста.
Послушная Ванда повернулась и, не говоря ни слова, вышла.
Грег посмотрел на нас, и губы его тронула странная улыбка.
— Вы не голодны? А я, знаете ли, чертовски проголодался.
Мы с Доном переглянулись в недоумении.
Грег посмотрел мне прямо в глаза и сказал:
— Семейству Убхартов повезло, не правда ли? Они выбрали себе хороших спутников жизни. Вы ведь так думаете, Мэвис? — Грег осклабился. — Однако пора идти в столовую. Надо перекусить, пока лейтенант Фром не заставил нас есть блюдо под названием «допрос». Я не переношу его ни под каким соусом.
Грег направился в столовую.
Нам с Доном не оставалось ничего иного, как идти следом.
Ужин на троих был ужасен: еда, которую нам подали, воняла и была несъедобной. «Такое и я могу состряпать», — я вспомнила, как однажды пыталась готовить у себя дома, дабы завлечь одного паренька. Я почему-то считала, что ему нравятся «мастерицы на все руки», но, как выяснилось, он оценил во мне совсем иные достоинства.
Лейтенант Фром встретил нас в гостиной. Там уже сидела чета Пейтенов, причем, Грег и Ванда сидели рядом, как голубки. Грег был, как всегда, безмятежен и спокоен, а Ванда прижималась к нему и преданно заглядывала в глаза.
Фабиан Дарк сидел в своем любимом кресле. Он дружески улыбнулся мне, едва я появилась на пороге.
Мы с Доном заняли один из диванчиков. Дон положил мне руку на бедро — наверное, хотел успокоить. Я, во всяком случае, так расценила его жест.
Вошел Карл. Не глядя на нас, он пристроился в ближайшем кресле и принялся рассеянно рассматривать линии на своей ладони.
Лейтенант Фром напоминал мне петушка на насесте. Он обводил нас тревожным взглядом и никак не мог прокукарекать что-либо путное. Наконец, он сказал:
— Вы будете сидеть в доме до тех пор, пока я не найду убийцу. А убийца находится здесь, в этой комнате.
Воцарилась тишина. Фром надеялся на ответную атаку, но семейство Убхартов и поверенный в делах были людьми выдержанными. Поэтому лейтенант вынужден был кукарекать дальше:
— Да, я уверен, что убийство совершил человек из вашего круга. Посторонний не смог бы проникнуть в дом. Время убийства — приблизительно третий час ночи. Сейчас мы уточним, кто и что делал в это время.
Лейтенант раскрыл папку с протоколами допросов. Я поймала циничную ухмылку Фабиана Дарка и как бы невзначай убрала руку Дона со своего бедра.
— Итак, мистер и миссис Пейтены в половине третьего спали у себя, в своих апартаментах. Они ничего не знали, ничего не слышали. Теперь мистер Дарк... То же самое.
Дон сидел спокойно, а Карл мыслями витал вообще где-то очень далеко.
— Мистер Дональд Убхарт, — продолжал копаться в бумагах Фром, — услышал шум в подвале, встал и в пижаме спустился в подземелье. На лестнице не было света. Мистера Дональда ударили по голове чем-то тяжелым. Мистер Карл Убхарт тоже услышал шум и вышел из своей комнаты. Миссис Убхарт проснулась... аналогично... тоже вышла из спальни. Не найдя мужа, она отправилась на его поиски. По пути встретила Карла Убхарта, и вместе они спустились в подвал. Вместе обнаружили тело Дональда Убхарта — он был жив — и тело экономки: она была мертва.
Лейтенант откашлялся, сложил протоколы и снова осмотрел нашу апатичную компанию.
— Есть дополнения? Или неточности? — робко спросил он.
Все молчали.
— Тогда я сам хочу кое-что уточнить. Кто знал, что находится в подвале этого дома?
Карл открыл рот:
— Фабиан Дарк. Накануне убийства он сказал при свидетелях, что в подвале находятся маски, цепи, и напомнил Эдвине о том, что она устраивала вместе с отцом какие-то оргии.
Фром посмотрел на нас с Доном. Мы подтвердили слова Карла. Тогда лейтенант повернулся к адвокату.
Тот был спокоен:
— Про то, что происходило в подвале еще при жизни хозяина поместья Рэндолфа Убхарта, знали или догадывались многие: и Дон, и Карл, и Ванда. Я не открыл никакой тайны.
— Тот, кто убил экономку, конечно, знал про подвал, — заметил лейтенант. — Он затащил туда несчастную...
Адвокат презрительно хмыкнул:
— Ну уж нет! Не употребляйте таких выражений: «затащил несчастную»... Я уверен, что Эдвина вспомнила старые проказы да забавы и сама с удовольствием полезла в подвал. Не исключаю, что это она зажгла свечи. Рэндолф пристрастил ее к подобным светским развлечениям...