Любящие и мертвые
Шрифт:
«Умираю», — пронеслось в моем сознании.
Глава 11
— Мэвис! Очнитесь! Что с вами? — голос был требовательным и громким. Это был мужской голос.
Я открыла глаза.
Карл смотрел на меня сверху, как встревоженный бог.
— Вы в порядке?
— Да... Нет... Снимите с меня цепи.
— Какие цепи?
Я приподнялась и посмотрела вокруг себя и на себя.
Я все еще находилась в подвале, на полу — это было очевидно. Но я же хорошо
Цепи там и остались. Я сфокусировала взгляд и чуть не упала в обморок в третий раз.
На цепях висела Ванда!
Она была точь-в-точь в такой же позе, как и мертвая Эдвина.
— Пойдемте, — сказал Карл и поднял меня на ноги. — Вы можете идти?
— Попробую.
Ухватившись за крепкую мужскую руку, я полезла по лестнице наверх, медленно переставляя ноги.
Кухня встретила меня теплом и светом. Сколько времени я провела в мерзком подвале? Не знаю...
— Вам надо согреться и придти в себя, — Карл направился к двери, чтобы принести из бара виски.
Вдруг на его пути возникла знакомая фигура — Дон буквально влетел в кухню. Он был в халате, его лоб украшал свежий синяк, глаза были злыми и острыми.
— Хэлло, дорогой, — пролепетала я.
Дон бросил на Карла недобрый взгляд и увидел, что Карл смотрит на меня, голую. Но куда же мне было деваться! Я не знала, что извращенцы сотворили с моим пеньюаром.
Дон подбежал к Карлу и замахнулся.
— Дон погоди, это не он! — истошно закричала я.
Дон грязно выругался, и в следующее мгновение он и Карл, сцепившись, уже катались по полу.
— Прекратите! Немедленно! — как гром с ясного неба раздался голос лейтенанта Фрома.
Когда он перевел взгляд с Убхартов на меня, глаза его едва не вылезли из орбит. У меня было такое чувство, что лейтенант никогда не видел молодых голых женщин. Я даже попыталась ладонями прикрыть некоторые места...
Почему-то вспомнилась картина «Целомудрие», которая висела в нашем доме и очень нравилась моей матери. На полотне была изображена обнаженная девушка, делающая примерно то же, что и я сейчас. Правда, формы девушки не были такими пышными, как у меня. Я никогда не любила это полотно, потому что жалела девушку и считала, что ей очень холодно.
Лейтенант Фром с трудом отклеил свой взгляд от меня.
Дерущиеся встали.
— Что здесь происходит? — строго спросил Фром.
— Пусть он отвечает, — Дон кивнул на Карла.
— Я услышал звон, идущий из подвала... Спустился... Увидел Мэвис и помог ей подняться.
— В подвале больше никого нет?
— Осмотрите его сами, — буркнул Карл, потирая ушибы и ссадины.
— Мы все туда спустимся, — принял решение Фром.
— О, нет! — взмолилась я. — Я в подвал больше ни ногой. Она там, на цепях... Все, что угодно, только не это!
— Кто на цепях?
— Ванда. Она...
Дон повернулся к Фрому и сказал:
— Моя жена, как видите, неважно себя чувствует.
— Конечно, вижу. Ну и что? — лейтенант был не только дураком, но еще и хамом.
— Я хочу, чтобы вы разрешили ей подняться наверх, к себе. Мэвис должна одеться. Допросите ее попозже.
Но лейтенант уперся рогами. Он боялся совершить ошибку. Глазки его бегали, а рука привычно лежала на рукоятке «кольта».
— Нет, я не хочу упускать из виду ни одного из вас, — Фром повысил голос. — Мэвис пойдет с нами.
— Вы необычайно добры! — рассмеялся Карл. — Добры и ужасно заботливы.
Дон снял свой халат и отдал его мне.
— Надень, Мэвис, а то лейтенант не может продуктивно работать.
Не хочу даже вспоминать, как мы толпой спускались в подвал. Я висела на руке Дона, крепко зажмурив глаза.
Когда мы вернулись на кухню, завертелась настоящая карусель: мелькали и суетились копы, лейтенант приставал с какими-то идиотскими вопросами, Дон ругался и одновременно по телефону пытался вызвонить адвоката, который смог бы меня защитить от нападок Фрома, Карл ссорился со всеми подряд.
— Она не могла задушить. Ванду! — орал Карл на лейтенанта.
— Могла! — в ответ орал лейтенант.
— Идиот!
И дальше в том же духе.
Я села на стул, прислонила гудящую голову к стенке, сцепила зубы и попыталась пережить этот кошмар молча.
В конце концов лейтенант принялся стучать кулаком по столу, отмечая ударом конец каждой фразы:
— Все! Два убийства подряд! Мэвис едет со мной в управление на допрос. А вы можете нанимать хоть дюжину адвокатов, но чтобы из дома не выходили!
Он схватил меня за руку, сжал так, что я только попискивала, и потащил на крыльцо.
Я не сопротивлялась. Усталость придавила меня. Усталость и тяжелая атмосфера этого дома, такого красивого и такого страшного.
Фром сидел в машине рядом со мной и сопел. Я слышала, как скрипят его мозги.
Обшарпанное здание полицейского управления поразило меня своим убогим видом так, что я посоветовала Фрому поискать дизайнера по интерьеру или, на худой конец, специалиста по домашнему озеленению. Он лишь хмыкнул в ответ и еще сильнее сжал мою руку.
Лейтенант притащил меня в конуру, которую сам гордо величал кабинетом. Пришли еще два копа, выключили верхний свет и направили мощную настольную лампу прямо мне в лицо.
Я зажмурилась и потребовала выключить лампу. Никакого внимания. Тогда я, сделав глаза, как щелочки, протянула руку, нащупала лампу и повернула ее в сторону. Но копы так легко не сдались, вернули лампу на прежнее место. Три раза я поворачивала свет, пока Фром не заорал, как резаный.
— Но свет бьет мне в глаза!
— Не трогайте лампу!