Люциана. Трилогия

Джиллиан Алекс

— Прошу тебя, Ричард. — Голос ее предательски дрогнул, в порыве она коснулась его руки, и словно обожглась. Все ее тело затрепетало от волнующих незабываемых воспоминаний.

— Раньше ты о другом просила. — С горечью произнес он, глядя на ее бледные пальцы на своей руке. Мила судорожно вдохнула.

— Не надо напоминать мне о том, что я хотела бы забыть. Ричард, ты обманул меня. Ты — не тот, человек, которого я любила. — Вырвалось у нее, и она тут пожалела о сказанном. Ричард грубо схватил ее за плечи, и, приблизив к себе, заглянул в испуганные глаза.

— Ты тоже не та, кого я любил. Я что с того? — яростно спросил он.

Взгляд Милы упал на сильную обнаженную грудь Ричарда. Он был так близко, так непростительно близко. Боль залила ее щеки румянцем.

— Ты сам хотел верить в то, что я Люциана. Я не убеждала тебя в этом. А мне ты лгал осознанно.

— О чем ты говоришь! Я никогда не видел в тебе ЕЕ. — Его дыхание обожгло губы. Ресницы Милы затрепетали, в глаза закрались не прошеные слезы. — Она была монстром, Мила. А ты? Ты разве монстр? — нежность в его голосе ранила сильнее проклятий.

— Ричард, прекратите, вы делаете мне больно. — Выдохнула она, опуская голову, чтобы он не увидел ее слез. Он отпустил ее, мягко скользнув ладонями по ее плечам.

— Значит, теперь даже на "вы"? — Ричард усмехнулся. — Ты видишь во мне чудовище, я не виню тебя. Я такой и есть. Скажи мне, где гребень и закончим на этом.

— Я не знаю. — Мила покачала головой.

— Без него мне не убить Эдуарда. Он старше меня не на одну сотню лет. Ты ведь не хочешь моей смерти? — теперь его лицо выражало только безразличие и пустоту.

— Думаю, было бы правильней, чтобы вас обоих не было. — Глаза Лариной яростно вспыхнули. Он крепко сжал ее кисть, причинная боль.

— Лжешь. Откуда эти слезы? Уж не от ненависти ли?

— Думаешь, нельзя ненавидеть до слез?

— Любить можно, а ненавидеть нет. — Он покачал головой, отпуская ее руку. — Ты знаешь обо мне так много, как никто другой. И в твоем сердце нет ненависти. Боль, гнев, обида, но не ненависть. Ты знаешь, что я не зверь.

— Откуда мне знать? Там где ты — кровь и мгла. Я не хочу туда.

— Гребень — путь к свету. Я не видел рассвет тысячу лет. Ты даже представить не можешь, что это такое. — Яростно прошипел он. Глухая боль и отчаянье захлестнули ее. Но это были его чувства. Она на такие была не способна. У нее не было тысячи лет на страдания. Подняв глаза, она смотрела на его бледное лицо, плотно сжатые губы, золотые волосы. И в этот момент все изменилось. Гнев, боль и обида ушли, оставив только сострадание и бесконечную нежность.

— Она называла тебя белокурым ангелом. — Прошептала Мила, не стесняясь больше своих слез. Он не смотрел на нее, находясь в состоянии мрачной всепоглощающей печали. — Они не оставили тебе выбора. Семь ночей, семь мучительных ночей они высасывали по капле твою жизнь. И тебе пришлось разделить с ними их ад, простить им убийство твоих родителей, многие другие убийства, которые потом вы совершали вместе. Ты простил их, но не себя.

Мила не знала, откуда идут эти слова, с каждым произнесенным словом частичка его души переходила к ней, капля его боли перетекала в нее. Как это могло быть? На мгновение ей показалось, что нет границы между его разумом и ее. Вот о чем говорил Грэг, когда просил ее помочь Ричарду.

— "Волк не может оплакивать убитого им кролика. Он мог стать идеальным убийцей. Но он слишком человек." Это ее слова, Ричард.

Она встретил ее взгляд. Глаза его почернели от боли.

— Ты ошибаешься, Мила. — Обессиленным голосом произнес он. — Я не простил их. Никогда

не прощу. Я убил ее, потому что ненавидел, потому что она заставила меня поверить в то, что я могу любить такую, как она. Но чтобы убить Ланкастера, мне нужна ее сила.

— Ричард, тебе не обязательно это делать. Ничего уже не исправить. — Мила нежно провела кончиками пальцев по его гладкой коже. Он перехватил их губами. Взгляды женщины и вампира встретились. — Делай то, что считаешь нужным, а потом отпусти меня.

— Если ты сама захочешь. — Прошептал он, привлекая ее к себе. — Ты позволишь?

— Отпустить меня? — затуманенными любовью и желанием глазами она смотрела на него из-под опущенных ресниц.

— Нет. Шестой поцелуй.

— А ты примешь отказ?

— Конечно, нет. — Рассмеялся он живым ласковым смехом. У Милы сердце защемило. Конечно, она позволит. Кто, вообще, способен ему отказать.

Силу шестого поцелуя Ричарда Мила почувствовала почти сразу. Это не было чисто физическое соединение их тел. На какой-то момент ей показалось, что воздух в спальне без окон задрожал, став почти стеклянным, как кубик чистого прозрачного льда. Зазвенев, он лопнул и, раскрошившись на тысячи осколков, ударил в нее сокрушительной мощной волной. Сила заструилась по венам бурлящим потоком, оглушив ее новыми необъяснимыми ощущениями. Она чувствовала, как напряглись мышцы под опаленной кожей. Тело налилось свинцовой тяжестью, а потом пришла неведомая до этого легкость. Не объяснить словами, что творилось с ней. Изменилось все. Тысячи голосов рвались в распахнувшееся сознание, звуки, о существовании которых она даже не подозревала, разрывали барабанные перепонки, запахи и цвета стали ярче сочнее. Мила чувствовала себя другой. Она смотрела на свои руки. Они были прежними, но теперь в них притаилась нечеловеческая сила. Тело обрело гибкость, пластичность, оно словно жило своей жизнью. Ей придется учиться управлять свалившимся на нее даром.

— Как ты это сделал? — ошарашено спросила она, озираясь вокруг новыми глазами, глазами птицы.

— Я отдал тебе частичку себя. Ты перерождаешься. Сначала сила ослепляет, потом это ощущение притупляется. Я научу тебя управлять собой. Это легко. — Он с улыбкой наблюдал за ней. Мила была похожа на пробудившегося от спячки котенка. Такой же испуганный взгляд.

— Что значит, перерождаешься? — наряжено спросила Ларина. — Ты ведь не сделал меня…. Ну, одной из этих…. Как их там…

— Нет. Ты не вампир. Пока не вампир. Если я не вкушу тебя в седьмой раз, сила обернется. Не сразу, но все встанет на круги своя. Сейчас ты меняешься, твое тело и разум готовятся к принятию коктейля бессмертия. Если в течение какого-то времени обращения не последует, сила покинет тебя.

— Почему я не чувствую остальных вампиров? Клэр говорила, что я смогу.

— Я блокирую твое восприятие. Я — твой хозяин и контролирую все порывы твоей души. Могу приоткрыть завесу, могу закрыть.

Мила нахмурилась. Ее совсем не нравилось, что у нее появился хозяин. Она же не пес какой-то, шелудивый. Ей хозяин не нужен.

— Я слышу, как в нескольких кварталах отсюда ругается подвыпившая парочка. Шепот накатывающихся на берег волн, сработавшая сигнализация автомобиля где-то очень далеко. Ты знаешь, что у тебя в подвале крысы? Господи, какие невыносимые шорохи. От них можно сойти с ума. — Мила закрыла глаза и приложила ладони к вискам.