Люцифер и ангел
Шрифт:
Герцог заметил, что Анита приколола к платью маленькие орхидеи, по форме напоминавшие звездочки. Кстати, платье было великолепным образцом наряда девушки, впервые появившейся в свете.
Белый тюль облекал плечи Аниты, подобно мягкому облаку. На корсаже и пышной юбке каплями росы искрились крошечные бриллиантики.
Их мерцание сопровождало каждое ее движение. Когда герцог увидел, как она танцует, у него возникло чувство, будто ее озаряет особый свет.
Ему пришла мысль, что тем не менее гости замечают не платье, а сияющие
Герцог открыл дверь, и его накрыла теплая волна цветочного аромата.
Войдя, он услышал голос:
— Н-нет… пожалуйста… Я хочу… вернуться к герцогине!
— Сначала я должен поцеловать вас, — ответил мужчина.
— Я уже сказала… Я не хочу, чтобы вы меня целовали. Оставьте меня… в покое!
— Я докажу вам, что поцелуй может стать наслаждением. Откровенно говоря, я хочу стать первым мужчиной, коснувшимся ваших губ.
— Нет… нет! От… пустите меня!
В голосе Аниты явственно звучала паника. Отстранив ветви эвкалипта, герцог быстро приблизился и увидел, как Анита отчаянно пытается вырваться из рук лорда Грэшема.
Тот первым заметил герцога, ослабил хватку, и Анита освободилась.
Увидев, кто пришел, она инстинктивно подбежала к герцогу и ухватилась за него, как тонущий за спасательный круг.
Герцог чувствовал, как она дрожит, прижавшись к нему, но не обнял ее; он просто посмотрел поверх ее головы на лорда Грэшема, который казался несколько смущенным.
Затем герцог спокойно произнес:
— Анита, моя мать просит вас прийти. Ничего не ответив, девушка отошла, не поднимая головы. Герцог услышал, как она побежала к двери. Прервав неловкое молчание, герцог спросил:
— Ну что, старый черт, связался с младенцем? Лорд Грэшем оправил лацканы.
— Хорошенькая штучка, но проста до крайности.
— Да, весьма! — сухо согласился герцог. — Тем не менее предлагаю тебе оставить ее в покое.
Лорд Грэшем улыбнулся:
— Не будь таким напыщенным, Керн. Рано или поздно кто-нибудь преподаст ей урок жизни, и потом, она ведь всего лишь чтец твоей матери.
Герцог прекрасно понял, что имеет в виду его приятель. Это раздосадовало его по только из-за Аниты. Он не выносил мужчин, преследовавших беззащитных гувернанток и даже служанок в чужих домах.
Прежде герцог не предполагал, что Джордж Грэшем — из их числа. Теперь он решил, что их дружбе — если это была дружба — пришел конец и он больше никогда не пригласит Грэшема ни на один оллертонский прием.
Вслух он сказал:
— Полагаю, у тебя сложилось неверное впечатление об Аните Лэвенхэм. Она — гостья моей матери. Ее дед — граф Лэвенхэмский и Бективский, а ее тетка — графиня Чармутская.
— Господи, я не знал! — воскликнул лорд Грэшем. — Я думал, она обедает с нами только для того, чтобы за столом не осталось пустого места.
— Вот
С этими словами он вышел из оранжереи, не заботясь о том, последует ли за ним лорд Грэшем.
Возвращаясь в бальный зал, герцог понял: в эту ситуацию, которую Анита и вообразить себе не могла, она попала только из-за своей искренности.
Он спросил себя, сколько еще гостей, подобно лорду Грэшему, решили, что Анита — не более чем компаньонка герцогини.
Входя в зал, герцог раздумывал, как должным образом направить то, что сам он начал, избавив Аниту от брака с пожилым священником из Харрогита.
Оркестр снова заиграл романтический вальс, и внезапно герцог понял, как он может без слов разъяснить гостям положение Аниты.
Девушка уже стояла рядом с герцогиней. Интересно, знает ли его мать, что Анита расстроена?
Герцог прошел между парами танцующих, чтобы присоединиться к матери. Увидев выражение лица герцогини, он понял: та все знает.
Герцог взглянул на Аниту.
— Могу я пригласить вас на танец? — спросил он.
Увидев в ее глазах неподдельный ужас, герцог, не дожидаясь ответа, обнял девушку за талию и вывел в центр зала.
Анита была гораздо ниже других дам, с которыми он танцевал, и, как он и ожидал, оказалась легкой как пушинка. К тому же он обнаружил у своей партнерши врожденное чувство ритма.
Герцогу казалось, будто они не танцуют, а парят над полом. Он чувствовал, что девушка все еще дрожит от страха, вызванного в ней Джорджем Грэшемом.
— Забудьте о случившемся, — спокойно сказал герцог. — Но пусть это послужит вам уроком: никогда не ходите в оранжерею с мужчиной, если только не хотите принять его ухаживания. Анита содрогнулась:
— Он попросил меня… Мне не хотелось ему… отказывать. Когда я увидела, что в оранжерее больше никого нет, я поняла, что… поступила… неправильно.
— Скорее несколько опрометчиво. Анита тихо вздохнула.
— Если бы мама была здесь, она бы мне рассказала… об этом. Я, как видите… несведуща.
— Как все мы, вы выучитесь путем проб и ошибок, — сказал герцог.
— Я знаю, — тихо проговорила Анита, — но он… испугал меня.
— Говорю вам, забудьте о нем.
— Я была так счастлива, все было чудесно, ведь это мой первый бал, — пролепетала она, — но я не думала, что мужчины… такие.
— Какие? — с любопытством спросил герцог.
— Как преподобный Джошуа, который хотел… жениться на мне, хотя видел меня всего… два или три раза, или как… лорд Грэшем. Он хотел поцеловать меня, хотя мы… встретились впервые… только за ужином.
Опустив взгляд, герцог увидел на ее нежном, как цветок, личике растерянное выражение и подумал, что может понять чувства преподобного Джошуа и Джорджа Грэшема.
— Полагаю, моя мать лучше всех сможет рассказать вам об опасностях, подстерегающих красивых женщин, — беспечно проговорил герцог.