Люций: Безупречный клинок
Шрифт:
I.IV
Звездный город разбился вдребезги о землю. «Бойцовая псина» ударилась о поверхность демонического мира с разрушительной силой циклонной торпеды. Если бы реактор корабля не превратился в тлеющие угли, холодные и замершие из–за пренебрежительного отношения и неугомонного хищного образа жизни его команды; если бы его корпус был чем–то большим, чем грохочущий металлолом, или нос корабля смотрел в сторону поверхности, а не претерпел боковое падение, в тот момент, когда корабль тянуло вниз гравитационным полем планеты, он
Кризитий моргнул, возвращая себе четкость зрения в тот момент, когда он поднялся на колени. Он боролся с кратковременной амнезией, обволакивающей его головокружительные и сбившиеся ощущения вызванные ударом, но не смотря на это он продолжал удерживать пришедшую боль, словно бережно охраняемую тайну. Он знал, что шоковое состояние быстро пройдет. За все годы войны ему было не в первой испытывать удовольствие от подобных катастроф.
Разбитый пустотный корабль маячил в нескольких десятках метров от него, наполняя небо столбами грязного дыма и рябью огненного тумана. Воин посмотрел вниз, наблюдая за тем, как тусклые разноцветные волны, расходятся от его ладоней по причудливой почве. Он мельком увидел опаленные, разорванные тела на земле, окруженные цветными аурами, которые быстро становились серыми.
Осознав, что поверхность демонического мира ведет себя подобно зеркалу, но не тому из серебра или стекла, в котором видят свое отражение, он рассмеялся.
— Это зеркало, — сказал воин себе самому, криво усмехнувшись, — зеркало, которое отражает душу.
Кризитий проверил дисплей шлема на предмет наличия отметок остального отряда. Прищурившись, он посмотрел на панель с янтарными пустыми рунами, сообщавшими о том, что более половины братьев, с которыми он поднялся на борт, мертвы. Адженнион, из груди которого торчал зазубренный разбитый кусок обшивки корпуса корабля, лежал в нескольких метрах впереди. Йинтилас лежал справа от него — его обугленный труп всё еще омывал химический огонь. Братья из легиона, которые, смеясь, мчались с ним по пылающим улицам тронного мира, те, кто разделил славу тысячи побед, лежали скрючено и неподвижно. Извивающийся песок демонической заводи впитывал их живую кровь.
Потерянный. Забытый.
И повсюду вокруг него лежали тела и их части. Сожженные, сломанные, раздавленные и разорванные на куски, покрытые кровью, углями и пеплом. Подобно драгоценным камням, разбросанным по пропасти, сокровище, за которым охотилась Когорта Назики, было утеряно. Среди обломков могли оставаться смертные, которые все еще дышали, но скорее всего единственными, кто остался в живых, были трансчеловеческие хозяева рабов «Бойцовой псины».
Услышав шум, Кризитий резко повернул голову. Из самого сердца обломков донёсся лязг боевых клинков и яростный боевой клич. От края разбитого масс-конвейера потекла волнообразная багровая полоса, окрашивающая почву в цвет свежей крови и ярости. Мгновение спустя из глубин появились и бронированные монстры в окрашенных в такой же агрессивно-красный цвет доспехах.
Пожиратели Миров стали прокладывать себе путь, освобождаясь из разрушенной надстройки «Бойцовой псины». Один, пять, дюжина, еще больше. Искры посыпались с их бронепластин, когда зазубренные железные лонжероны
Пошатываясь, Кризитий поднялся на ноги, настроив систему шлема так, чтобы она транслировала только идентификационные руны выживших легионеров. Его оружие исчезло. Он наклонился, чтобы вытащить гладиус из ножен, прикрепленных к бедру, но обнаружил, что тот оторвался и потерялся при падении. Скривившись, он вытащил свой болтер, оружие, которое он считал до бесконечности неприятным в сравнении с чистотой клинка и щелкнул затвором.
Когда Пожиратели Миров начали высвобождаться из каркаса разбитого корабля, Кризитий опустился на колени рядом с телом Адженниона и потянулся к изящному клинку, который раненый легионер всё еще зажимал в кулаке. Он медленно разжимал пальцы брата, вырывая меч из мёртвой хватки, когда вдруг второй рукой павший воин ухватил его за запястье с треском керамита.
— Брат, — выдавил Адженнион. Его голос прерывался от помех. Голова в изуродованном и опаленном шлеме поникла при попытке её приподнять. Паутина болезненно желтого вперемешку с зеленым цветов расползалась по песку под его придавленным телом. Он отпустил перчатку Кризития, слабо нащупывая застежки ворота расплавленной жаром клешней, в которую превратилась ладонь.
Взглядом Кризитий метнулся к громадным зверям XII легиона, которые на мгновение замерли у подножья обломка в поисках добычи. Они заметят его в считанные минуты и, сломя голову, побегут в атаку. Отбросив руку Адженниона в сторону, Кризитий сорвал замки с горжета брата и сорвал шлем. Он услышал, как по лицу Адженниона скатилась слеза.
Адженнион закашлялся, брызжа сырой и сгоревшей плотью своего окровавленного лица. Черная жидкость сочилась из бесчисленных порезов и ран на голове, а левый глаз, расплавленный сильным жаром, стекал по щеке, словно бледное студенистое пятно. Кризитий наконец–то вырвал из руки Адженниона меч. Какое–то время он стоял молча, после чего направил болтер в голову брата.
— Нет, — прохрипел Адженнион, протянув клешню. Кризитий заколебался. Адженнион обнажил почерневшие зубы, мучительно усмехнувшись. — Позволь мне немного насладиться этим моментом.
Кризитий опустил болтер. Долго они служили вместе, будучи братьями одной роты во времена легиона.
— Умри достойно, брат.
Адженнион рассмеялся, и, тихо шипя от боли, начал задыхаться.
— Я… примирился с тем, что меня ждет. Мучения, которые я заслужил в качестве награды за эту жизнь, — его правый молочно-красный, налитый кровью глаз смотрел вперед, в то время как голову он откинул назад, — но теперь оставь меня, брат. Уходи… и дай мне отдохнуть.
Мерцающая цветная паутина съежилась, уплывая от тела Адженниона, и её усики приобрели пепельный цвет. Кризитий поднял взгляд, по краям визора запульсировали бледно-лиловые руны — замысловатые кемосианские символы, изображающие горстку выживших братьев. Голоса настойчиво прорывались в вокс, выкрикивая свои координаты и пытаясь установить какой–то способ сплотиться против орды XII легиона, которая быстро приближалась.
Кризитий бросил взгляд на Адженниона. Земля вокруг него была покрыта бледным мелом. Его лицо, похожее на окровавленный череп, обмякло. После столетий братства, участия в бесчисленных распутствах, Хтонийского Провала и даже войн, через которые легион прошел бок о бок, Адженнион наконец–то испытал то, чего не довелось испытать Кризитию.
Только один из Когорты Назики прочувствовал всю полноту смерти и вернулся, чтобы рассказать о ней. И, как только Кризитий подумал о нём, его кулак до скрипа сжал рукоять меча.