Люди, боги, звери

Оссендовский Антоний Фердинанд

Они встретились уже в Варшаве год спустя. Оссендовский снял квартиру в доме № 41 по Аллеям Ерусалимским. Все складывалось как нельзя хорошо.

Не будет преувеличением сказать, что книга «Звери, люди и боги» вызвала настоящую бурю среди востоковедов, политиков и адептов советской власти. Самые разные люди давали отповеди этому сочинению, искали неточности или упрекали автора в мистификации.

Уполномоченный наркомата иностранных дел в Узбекистане большевик Андрей Знаменский [3] писал о нашем герое не очень лестные слова:

3

Знаменский

Андрей Алексеевич (1886–1943) — член партии с 1905 г., участник Гражданской войны, с августа 1920-го — член Дальбюро ЦК РКП(б), с мая 1922-го — начальник Главупра РККВФ, затем на дипломатической работе.

«Путешественники, паломники, торговцы, бывавшие на границе Тибета, встречаются случайно, да и приносят они сообщения, которые могли бы дополнить выдумку из книги Оссендовского, но мало служат делу политического распознавания тибетских дел» [4] .

Еще одну реплику о Фердинанде Оссендовском мы встречаем у эмигранта Дмитрия Першина — человека из совершенно другого политического лагеря, автора записок «Барон Унгерн, Урга и Алтан-Булак». Касаясь личности легендарного белого вождя, Першин сообщал:

4

РЦХИДНИ. Ф. 62, оп. 2, д. 245, л. 28.

От барона веяло Средневековьем, и в нем чувствовался атавизм, наследованный им от далеких предков рыцарей-крестоносцев: та же жажда, как и у них, боевой жизни и, пожалуй, та же вера в сверхъестественное, потустороннее… Он был суеверен, ему всегда сопутствовали, даже в походе, ламы-ворожеи, гадальщики. И на этой слабой струнке играли многие, в том числе называли некоего Оссендовского, написавшего книгу, «небылицу в лицах» или «Люди, боги и звери» [5] .

5

Першин Д. П. «Барон Унгерн, Урга и Алтан-Булак». Самара, 1999. С. 109.

Среди недоброжелателей Оссендовского мы находим и великого исследователя Азии шведа Свена-Геди-на. Он настолько был взбешен книгой «Люди, боги, звери», что в 1925 году выпустил в Германии исследование «Оссендовский и истина». Другим его противником выступает французский журналист Жорж Мон-тандон. Он не раз являлся на выступления Оссендовского в Париже и затевал с ним споры, непременными спутниками его были представители коммунистической и социалистической прессы.

И тем не менее скандальное сочинение лежало на столе семьи Николая Рериха накануне экспедиции в Азию.

7

Успех английского издания «Звери, люди и боги» предопределил его популярность и авторитет в Польше. В 1923 году ему предлагают престижную должность профессора в Высшей школе политических наук и пост консультанта при Министерстве обороны. В этом же году выходит издание по-польски и два года спустя по-французски и по-немецки. И только в 1925 году в Риге, в издательстве Биркгана появляется русский вариант. Затем последовали новые сочинения: «Человек и Мистерии Азии», «Тень унылого Востока», римейк «Людской пыли» — «От председателя до тюрьмы» (1925 г.).

Два года писатель живет между Францией и Швейцарией, продолжая публиковать в Европе свой роман и новые сочинения.

А затем маститый писатель с помощью правительства Польши и географического общества отправляется в длительное и экзотическое путешествие по странам Северной и Западной Африки и далее по Ближнему Востоку.

Следствием этих странствий становятся новые книги, навеянные путешествием по Алжиру и Тунису: «Оазис и Симун», «Костер детей пустыни», «Рабы Солнца», «Лавина» и так далее. Оссендовский крайне работоспособен. Его повести настолько популярны, что в начале 30-х годов он получает лестные для себя предложения от французских кинофирм об экранизации.

Вообще неутомимая натура писателя проявляет себя в самых разных ипостасях. Едва вернувшись с Востока, он принимается за пропаганду туризма в пределах Польши, ратует за изучение юношеством отечественных исторических памятников, пропагандирует пешие экскурсии в заповедники и горы. Возможно, все это патриотическое настроение связано для него с работой над романом «Под польским знаменем» — истории приключений на Балтике нескольких соплеменников в XVII веке. Здесь воспевался национальный дух и вековечная борьба с тевтонами и русскими.

Кроме того, он публикует несколько географических бестселлеров о Польше: «Пущи польские» и «Карпаты и Подкарпатье». Это эффектные зарисовки натуралиста.

А в 1931 году появился исторический роман «Ленин — бог безбожных». Эта книга хорошо расходилась за границей, но в самой Польше популярности не имела. Роман-памфлет отталкивал тех, кто был поклонником Оссендовского-натуралиста и мистика, автора приключенческих авантюр. Варшавские склады были затоварены нерасходившимися экземплярами. Но книга имела успех в фашистской Италии, а затем в нацистской Германии.

Один из самых популярных европейских авторов в 1939 году мог бы почить на лаврах. На этот год было намечено его чествование: 30 лет со дня выхода первого сочинения «Людская пыль» (1909), того самого, которое было уничтожено царской цензурой. В Америке к такому событию создается специальный комитет, в Варшаве тоже приготовились чествовать своего национального героя. Новый шквал статей о творчестве Оссендовского заполонил европейскую и польскую прессу. И с кем его только не сравнивали! И с Джозефом Конрадом, и с Карлом Маем, и с Джеком Лондоном, и с Морисом Метерлинком. Торжество было назначено на октябрь 1939 года. И оно бы состоялось, если бы те, кто с удовольствием читали «Ленин — бог безбожных» в соседней Германии, не решили, что время существования Польши подошло к концу. 1 сентября произошло вторжение вермахта, а спустя несколько дней дело было завершено войсками Красной Армии. Произошел четвертый раздел Польши.

Вот так Фердинанд Оссендовский оказался в оккупации. Тем не менее он не был на крючке у гестапо и долгое время спокойно жил в своем доме в предместье Варшавы в Жолвене. Что это были за дни? И о чем думал тот, кто когда-то совершил путешествие по охваченной гражданской войной Азии? Трудно сказать. Возможно, что, как и множество европейских интеллектуалов, он находился в шоке и почти похоронил свою родину, которой оставалось только онемечивание и превращение в одну из провинций Европы, где утвердился новый мировой порядок тысячелетнего рейха.