Люди до
Шрифт:
– А как же охранный пункт? Как мы его обойдем?
– Задает вопрос Су, поравнявшаяся с нами.
– Мы пойдем другим путем. Хоть эта дорога намного хуже, но у нас нет другого выхода. Придется напрячься.
– Отвечает Лён и я подготавливаю себя заранее к нелегкой дороге. Все же знать, что ждет впереди, намного удачнее, чем идти в никуда.
Дорога и впрямь оказалась сложной. Сплошные ямы и кусты. В некоторых местах заросли были такими плотными, что нам пришлось делать крюк и искать другой путь. Это отнимало не мало времени, но другого выхода не было. Пройти сквозь сплошной стеной заросшего кустарника не было возможности. Да и кто знает, что таилось за ним. Возможно это яма, или непроходимое болото. Никто еще не освоил эту территорию под проживание, не облагородил ее красивыми улочками, дорожками и
Я несколько раз подворачиваю себе ногу, на камнях и ямах. Идти становиться все сложнее с тяжелой сумкой на плече. Но мне легче от того, что Лён практически полностью перетягивает весь вес на себя, понимая, что я слишком устала и мои ноги вот-вот подкосятся. Су тоже видит, как я с каждым шагом все ближе к опасному падению. Она подходи и меняет меня, снимая оттягивающую мое плечо лямку. Она улыбается мне, но все же не так открыто как раньше. Что-то надломилось в ней, за наш поход. Она все так же ласково заглядывает в глаза Лёну, но больше не предпринимает попыток для того, чтобы понравиться ему. Может она просто опустила руки, понимая, что он не обращает на нее такого внимания, которого бы ей хотелось. Но я не чувствую себя причастной к этому и не могу понять, что сделала неправильно, чтобы заслужить такое отношение к себе. Даже с Рон она разговаривает более мило, чем обращается ко мне. Словно мы и не подруги вовсе, а лишь случайные знакомые. Что стало после нашего разговора на холме возле убежища. Когда мы боялись потерять друг друга. Когда спасались от страшного зверя, напавшего на меня. Когда Су, раскрывала мне душу, рассказывая о своих чувствах. Я что-то упускаю, и не могу понять что. Как я могу быть замешана в эти отношения между ней и моим братом. Может это просто ревность? Меня осеняет! Ну конечно же нет. Это зависть. Она смотрит на меня и Тима и никак не может добиться того же для себя и Лёна. Су никогда не была завистливой, но все меняется. Тем более я никогда не давала ей повода для зависти. Ведь все самое лучшее было у нее. Она привыкла, что чего бы не захотела, ее мама делала все, хоть и держала девочку в строгости, не позволяя лишнего. Но это она была головой в наших проделках, а не я. А сейчас роли поменялись и ей сложно перестроиться. Возможно я не права, но это единственное объяснение, пришедшее ко мне в голову.
Рон держит меня под руку, толи сама цепляется за меня чтобы не упасть, толи пытается поддержать меня. Скорее всего мы обе еле идем и держимся за руки, чтобы хоть как то сохранять равновесие на этой неровной дороге. Лён ускоряет шаг. Наверное мы потратили много времени и сейчас сошли с графика. Главное успеть. Я беру себя в руки и шагаю след в след остальным, не отставая. Я приобрела, за время моих путешествий, выносливость, которая в любых ситуациях проявляет себя лучшим образом. Я стала сильнее, чем была раньше, и духом, и телом.
Солнце не так ярко светит. Время уже близится к вечеру. Сейчас около четырех часов, а наш путь все так и не сдвинулся с места. Мне начинает казаться, что мы ходим кругами и никогда не выберемся от сюда. Мы не успеем предупредить Основной город, все было зря. Даже если сейчас перед нами появиться купол, то пройдя сквозь него, нам предстоит еще преодолеть расстояние между городами и путь до здания Советов. А это довольно далеко. Мы не успеем, даже если побежим, что сейчас конечно не сможем сделать, совсем выбившись из сил. Война начнется еще до того, как мы войдем в черту городских поселений. Мы будем сторонними ее наблюдателями. Перед нашими глазами разовьется смертельная бойня, с которой мы не сможем справиться, даже имея оружие на руках. Может быть Лён и сможет попасть во что-то проходящее рядом, но на счет себя и девчонок, я уверена в обратном. Мы показали на что способны еще в тренировочном зале, где ни единая мишень не была подстрелена нашими совместными усилиями.
Перед моими глазами начинает литься радуга. Маня своими разноцветными, расплывчатыми контурами.
– Мы дошли.
– Шепчу я, не веря своим глазам.
– Какая красота, что это?
– Спрашивает Рон. И я вспоминаю, что она не видела ничего подобного, или просто не помнит.
– Это купол, он отражает солнечные лучи, в определенные часы, преломляя
– Объясняю я Рон.
– Красиво!
– Говорит она и дотрагивается своей ладонью до мерцающей поверхности. Ее рука проходит насквозь, не чувствуя препятствий.
– По ощущениям - это так же, как в Основном городе, только красиво.
– Повторяет она, как завороженная, пропуская сквозь купол вторую руку.
– Хватит баловаться, пошли, у нас мало времени!
– Говорит Лён и проходит, прикасаясь ладонью, прозрачную радугу.
Мы следуем за ним. Местность становиться более пустынной, кусты встречаются реже, и все чаще встречаются следы от колес машин, располосовывающих землю в разных направлениях.
– Смотри, здесь не так давно проезжал транспорт, что если нас заметят?
– Говорю свои подозрения Лёну.
– Надо двигаться, немного в стороне от них.
– Соглашается он. И мы перебежками добираемся до кустарника, что расположился неподалеку.
Лён сбрасывает сумку, совсем не заботясь о ее содержимом, как и я, считая это лишь бесполезной, тяжелой железкой. Теперь я вижу, что и он не умеет обращаться с оружием должным образом. Ведь когда тренер по стрельбе, аккуратно вкладывал нам в руки холодный металл, он обращался с ним так бережно, как будто это ребенок, которого он растит и воспитывает. И я уверена, хоть и не видела лично, что стреляет он получше нашего.
Лён раздает всем воды и еды. Мы молча принимаем по немного, не теряя времени на разговоры и отдых. Нам нужно идти и чем скорее, тем лучше. Не одна я смогла рассчитать время нашего прибытия в город и все выглядят очень обеспокоенно. Все усилия кажутся тщетными, все возможности - упущены. Мы идем дальше, вдоль кустов, сторонясь условной дороги очерченной шинами, в любой момент готовые запрыгнуть в кусты, прячась от преследования или случайно проезжающих машин. Этот путь намного проще, но от тяжелых мыслей, которые волной нахлынули на нас, все усилия кажутся бессмысленными и бесполезными.
Чтобы хоть как-то разрядить обстановку, которая гнетет всех нас, я подхожу к Лёну и меняю Су, хоть она и упирается, говоря, что совсем не устала, но после отдает лямку от тяжелой сумки и отходит к Рон.
– Расскажи мне, что ты знаешь?
– Обращаюсь я к Лёну, так тихо, как только могу, чтобы не тревожить девчонок.
– О чем ты?
– Лён вопросительно поднимает брови и смотрит на меня невинным взглядом, но я все же вижу, что ему есть что от нас скрывать.
– Я о том, что нам не известно, что ты не хочешь нам доверить. Расскажи и всем станет легче.
– Уговариваю я.
– Нет, легче вам не станет.
– Он говорит это так грузно, что я чувствую с какой тяжестью ему приходится нести все в себе.
– Тебе станет.
– Упорствую я.
– Это не важно, как станет мне. Я не буду перекладывать все на вас, на тебя. Потому что, как только ты узнаешь, что я утаиваю, ты не захочешь, чтобы остальные это знали. Нет, это не тайна. Это, скорее, информация, которая должна быть к месту, а сейчас еще не время.
– Лён, каждая из нас окончила обучение и умеет считать. Мы понимаем, что нам не добраться до города и тем более Совета, если мы будем продолжать идти в том же темпе, или даже если побежим, что сделать не сможем, то времени все равно не хватит. Так что если у тебя имеется информация, которая, возможно, нам даст надежду - откройся. Пусть эта надежда греет нас, придает силы.
– Прошу я Лёна.
– Ты не понимаешь о чем просишь. Это надежда, которая тает с каждой минутой. Нести ее в себе еще тяжелее, чем эту бесполезную сумку.
– Лён поддергивает лямку на плече и оружие звенит металлом, сталкиваясь друг с другом.
– Пусть она лежит на моих плечах, не отягощая ваши. Обещаю, что если ничего не выйдет, и все станет пустым, я сообщу тебе все, что должен, но не раньше.
– Лён заканчивает наш разговор, интонацией давая понять, что эта тема закрыта.
Я чувствую себя никчемно. Лён, такой серьезный и грустный. Я таким его не видела. Даже, когда временами на него находила волна грусти, он сбрасывал ее, не давая проникнуть и засесть глубоко внутри. А сейчас, тоска будто въелась в его душу и разъедает изнутри. Все плохо. Но мне не хватает этой надежды. Лён не прав, если бы у меня было на что надеяться, мне было бы немного легче.