Люди до
Шрифт:
– Мы по очереди несли ее. А Лин, грубит, потому что несла ее меньше всего в пути.
– Влезает в разговор Су, молчавшая все это время. Она бросает на меня тяжелый взгляд и идет за Лёном на выход. Я не пойму ее реакции, ищу взглядом Рон, а она пожимает плечами на мой немой вопрос. Конечно, уж если я не понимаю, что вытворяет моя подруга, то откуда же знать Рон.
Ко мне подходит Зоин и обнимает меня.
– Передавай привет маме от меня, пусть у вас все получится. Желаю удачи.
Он целует меня в лоб, и я чувствую себя неловко, все еще воспринимая его как члена
– Спасибо. Уж не знаю как, но постараюсь передать.
У меня щемит в груди от того, что я снова смогу увидеть маму. Пусть пока, это всего лишь план, не воплощенный в реальность, но мне приятно от одной только мысли о маме.
– Прощай, надеюсь, мы еще увидимся.
– Говорю Зоину и выхожу, вслед за остальными. Я даже не представляла, что мне будет так грустно с ним расставаться. Мы виделись редко и мало, но за все это время он мне передал столько теплоты и заботы, что я почувствовала себя нужной ему. Это приятно, когда тебя любят, ни за что, просто за то, что ты есть. Так могут любить только родители. И как бы не любил меня Тим, он не сможет вновь простить мне предательство. Ему будет проще, без меня и моих проблем. Снова вспомнив о нем, я запрещаю себе раскисать. Впереди нас ждет серьезное испытание, которое нужно пройти со свежей головой, но ничего не могу с собой поделать. Как только его имя проникает в мою голову, сразу становиться печально и больно.
Мы покидаем этот дом, даривший мне убежище, некоторое время. Теперь у меня нет своего дома. Я уже не так ярко помню свою комнату, в которой провела всю свою жизнь. Я не чувствую себя комфортно, когда представляю себя в ней, спокойно спящей в своей кровати, или занимаясь уроками на своей панели. Это все стало настолько чужим и далеким, что я не могу вписать в свою динамично развивающуюся жизнь спокойный уголок прошлого. Мое место, как я думала, в Коммуне. Но теперь, когда случилось непоправимое, сможет ли Тим принять меня? Смогу ли я быть всегда рядом с ним, но не подходить и не касаться его? Все это пустое. Размышлять сейчас о будущем по меньшей мере глупо. Его может и не быть, судя по тому, что готовиться Новым городом.
Мы идем слишком медленно, скрываясь на извилистых улочках, какого то промышленного района города. Людей здесь не много, а если и есть, то они проходят мимо нас, даже не поднимая головы, чтобы вглядеться, кто проник на их территорию. Они заняты своим повседневным делом, но скоро, город поднимет их в свои вооруженные ряды и заставит стрелять в людей.
Я прибавляю шаг и нагоняю Лёна, идущего впереди нашей небольшой колонны. Хватаюсь за одну лямку на тяжелой сумке с оружием и перетягиваю ее к себе на плечо. Теперь мы идем рядом, держа между собой груз, способный уничтожить жизнь.
– Даже не говори, у кого ты научился нагружать мой рюкзак лишь на половину. Вы все такие заботливые, а я однажды чуть не погибла, от того, что в моем рюкзаке было недостаточно продовольствия!
– Высказываю я Лёну, прибавляя шаг, чтобы не терять лишнего времени.
– Я обещал о тебе заботиться, и я не позволю, чтобы ты осталась где-то одна со своим полу пустым рюкзаком.
–
– Кому ты обещал, по-моему Зоин всегда распределял вещи равномерно, в не зависимости от человека.
– Я уже знаю его ответ, но зачем то хочу мучить себя и слышать его имя снова.
– Мы с Тимом предполагали такое развитие событий и заранее продумали все детали.
– Как предполагали? И ничего не попробовали исправить? Ведь из-за того, что мы согласились им помочь, а Тим согласился обсуждать на голосовании в Коммуне участие в войне, мы лишены времени, они ускорили процесс, для того чтобы мы не успели обдумать все в деталях.
– Я разозлилась и кричу, возможно, чуть громче, чем положено в нашей ситуации, Лён шикает на меня, пытаясь успокоить и напомнить о том, где и с чем мы находимся. Но я уже на взводе и жду объяснений от него.
– Как ты не понимаешь, мы не могли ничего изменить. Если бы это было возможным, то Зоин сделал бы это. Но то, что не по силам даже члену правления, нам и подавно не исправить. Тим, хотел выиграть время, соглашаясь обсудить все и поставить вопрос на голосовании. Но и у него ничего не вышло. У правления уже подготовленный план, который они не собирались менять из-за горстки детей. Что бы мы не предприняли, они остались бы при своих планах.
– Значит Тим не собирается менять свое мнение и обсуждать участие в военных действиях людей Коммуны?
– Думаю что нет.
– Но тогда зачем он уехал?
– Все еще не понимаю я.
– Я же сказал, он хотел выиграть время. Он дал надежду правлению, и они крепко вцепились в нее, разве ты не видела, как важно для них пополнение армии? Они не планировали раскрывать нам свои планы, но ультиматум Тима заставил их передумать. Значит они нуждаются в людях чуть больше, чем хотят это показать. Их план должен рассыпаться на мелкие кусочки, когда что-то пойдет не так. К примеру, когда мы проникнем в город и предупредим Совет.
– Почему я ничего не знаю о ваших планах?
– Снова возмущаюсь я. Но это больше похоже на речь обиженного ребенка, которого не взяли в игру взрослые ребятишки.
– Чем меньше людей в курсе, тем надежнее.
– Спокойно отвечает Лён на мои претензии.
– Но не в моем случае, ты меня плохо знаешь!
– Тихо говорю ему, а сама возмущена до предела. Я удивляюсь, почему Тим позволил скрыть от меня что-то. Он знает, что ни к чему хорошему это не приведет и я могу все разрушить спонтанными действиями, которые покажутся мне верными в данную минуту.
Лён хмыкает и спокойно идет дальше. Я дергаю сумку на себя, лямка, что на плече Лёна, натягивается и немного зажимает его плечо. Он терпит, а я одергиваю себя и возвращаю все в исходное положение, ослабляя натяжение. Это не достойное поведение. Мне еще остается показать ему язык и отвернуться. И я еле сдерживаю себя, чтобы не сделать это.
За разговором я не замечаю, как мы выходим из промышленного района и теперь перед нами только кустарники и неровная поверхность земли. Значит мы вышли из заселенной территории и теперь нас отделяет от купола несколько часов пути.