Люди долга и отваги. Книга вторая

Карпов Владимир Васильевич

И снова письма, как стая птиц, понеслись в разные стороны. Снова недели и месяцы ожиданий. И только в марте следующего года из Управления внутренних дел Хабаровска пришел долгожданный ответ:

«Борис Михайлович Прес, 1939 года рождения, с 16.10.1978 года проживает в Хабаровском крае, поселок Ванина».

Наконец-то долгожданное письмо! В нем пояснительная записка от самого Бориса Михайловича Преса, 1939 года рождения, село Новая Южновка, Мостовского района, Курганской области, русского.

Еще и еще раз Александр Михайлович перечитывал письмо. Сомнений нет. Отыскался, наконец, тот самый Борис През. Его из самого пекла войны выхватили в июне 1941 года, а потом везли чуть ли не

через всю страну в далекий Курган, где незнакомые люди по-отечески встретили и отогрели опаленные ужасом войны юные души. Подтвердились и предположения насчет возможной ошибки в фамилии. Что касается других неясностей, то все пояснил сам Борис: и насчет места, дня и года рождения, и насчет отчества. К тому же очень ценная приписка, что он в детстве болел трахомой. Слишком много совпадений, чтобы считать все это просто случайностью. Нет, ошибки быть не может.

А как же теперь с матерью? К тому времени она успела переехать к дочери в Ригу. И Александр Михайлович Деревянко садится за письма: матери — в Ригу, а сыну — в Хабаровский край. Последние письма перед тем, как завершить дело о поиске.

ВСЕГДА НА ПОСТУ

Екатерина Шацкая

ДОБРЫЕ ВСТРЕЧИ

Разными бывают встречи. Одни проходят, не оставив в душе никакого следа. А иные помнятся всю жизнь.

Перелистываю журналистские блокноты и как бы воочию вижу: за каждой строчкой бьется чья-то интересная жизнь, наполненная заботами, тревогами, радостью за людей, которые рядом. Вспыхивают детали тех захватывающих разговоров, споров, рожденных ими раздумий.

Кажется, что судьбы этих людей вроде бы ничем не примечательны. Но это только на первый взгляд. Есть, есть в них что-то такое, особенное, что приковывает надолго. Это люди с глубоким, богатым содержанием. У них есть великая вера и великая цель — сделать наше общество еще более прекрасным. Они и сами не отдают себе отчета, не замечают, какой волшебной красотой одухотворен их повседневный, будничный труд.

Вот о таких обычных, скромных людях, объединенных профессией, общностью взглядов, душевных, необыкновенно преданных своему делу, я и хочу рассказать.

Он мечтал быть художником. А стал милиционером. И, как сам теперь говорит, ни капельки не жалеет. Просто уже сейчас не мыслит себя без этой трудной, порой сопряженной с опасностями, риском, но такой нужной работы. Без каждодневной готовности помогать людям, постоянно оберегая их покой.

Слушаешь — вроде «громкие» слова. Но за ними целая жизнь, человеческая судьба со всеми ее радостями и бедами.

Он — это полковник Мокров Дмитрий Павлович, в ту пору начальник отдела внутренних дел исполкома Ступинского горсовета Московской области. Среднего роста, чуть полноватый, но милицейская форма придает стройность и даже элегантность. Говорит неторопливо, раздумчиво, проникновенно. Слышала, как инструктировал наряды патрульно-постовой службы, заступавшие на вахту, и показалось — отец напутствует сыновей в трудную дорогу. Все четко, точно по уставу, но со своей теплинкой в голосе. Заметила: поначалу казавшиеся суровыми лица ребят, уходящих в наряд, вдруг как бы посветлели,

озарились внутренним огоньком личной значимости — каждому он нашел такие слова, которые задели в нем самые тонкие струны души. Присутствовала при передаче суточных дежурств, при разговорах с начальниками разных служб и подразделений, с посетителями. И каждый раз покоряла доброжелательность полковника, умение выслушать и расположить к себе человека.

В просторном кабинете во всю стену висит оперативная карта Московской области. Рассказывая об обстановке в подведомственном районе, Дмитрий Павлович вдруг коснулся указкой малоприметной точки на севере области, далеко отстоящей от Ступина.

— Вот здесь, в Дмитровском районе, — смущенно улыбаясь, сказал он, — и делал первые шаги в милиции.

Помолчав, прошелся по кабинету, остановился у окна. И повторил:

— Первые шаги. И вот уже тридцать лет иду этой дорогой.

Я поняла: сейчас, сию минуту, ни о чем не надо спрашивать Дмитрия Павловича. Он весь в том далеком послевоенном сорок восьмом. Возможно, вспомнил, как по воле случая сменил армейскую шинель на милицейскую. Друзья по Федоскинскому художественному училищу, в котором он начинал заниматься до ухода на фронт, давно получили дипломы. За ними не угнаться. Да и руки отвыкли за войну и первые после нее годы от колонковой кисточки. А может, припомнилось, как поначалу стеснялся надевать милицейскую шинель, казавшуюся тогда не очень престижной. Сейчас, конечно, странно слышать такое, а тогда «милиционером» пугали детей, и вообще считалось, что в милиции работают неудачники. Или перед взором мелькнули крутые ступени служебной лестницы районного подразделения милиции, по которым он шагал в те годы, — начал с работника детской комнаты, был участковым, инспектором розыска, заместителем начальника и вот уже двенадцать лет возглавляет отдел внутренних дел в Ступинском районе. А может, память выхватила из прошлого то, как пытался «подкрутить» гайки, когда приехал в Ступино, — много здесь было разболтанности — и сразу столкнулся с неприязнью сотрудников.

Особенно упорствовал тогда лейтенант Братчиков, инспектор уголовного розыска. «Не суйтесь в чужой монастырь со своими порядками. Мы сами не лыком шиты», — прямо, без обиняков отрезал он новому начальнику. Помнит. Каждую деталь помнит: не все гладко проходило. Стычек было много, даже по мелочам. А потом и Братчиков, и другие сотрудники отдела увидели в Мокрове и работника высшей квалификации, и душевного человека. Кстати, Братчиков, уже майор по званию, — заместитель начальника отдела. Друзья — водой не разольешь.

А может, вспомнил, как трудно было совмещать работу с учебой в юридическом институте: понимал — без специальных знаний не обойтись. Ночи просиживал над учебниками и конспектами, а утром бежал на работу. Все было — и радости, и огорчения… Или в памяти всплыла еще одна веха жизни — вот он среди других отличившихся получает орден Трудового Красного Знамени…

Жизненный путь… Как правило, он не усыпан розами. Много на нем колдобин и рытвин. Много огрехов, ошибок. Но и радостей много. Мокров удивительно умел в любом деле, в каждом встретившемся человеке открыть что-то свое красивое, полезное, нужное. Умел за частоколом бед разглядеть хорошее, доброе и всячески содействовал его дальнейшему развитию, совершенствованию.

Резкий телефонный звонок нарушил встречу с прошлым. Дмитрий Павлович непроизвольно провел рукой по лицу, как бы снимая нахлынувшие разом воспоминания.

Что-то отвечал своему абоненту, объяснял, даже горячился, а я тем временем снова подошла к карте, снова взглянула на ту далекую точку отсчета пройденного полковником пути и пыталась разобраться в веренице вопросов, которые возникали как-то сами собой. Хотелось понять: что приковало этого человека к работе в милиции? Жизнь по тревоге? Ощущение постоянной нужности людям? Предельная милицейская оперативность?