Люди Дромоса. Трилогия
Шрифт:
Но это пока только теоретически. На практике же, всё это могло оказаться липой чистейшей воды. И вообще чьейто злой шуткой. Начиная с назойливого торговца и кончая подставой в виде небольшой автомобильной аварии. Не было ответа лишь на один вопрос. Нафига? Какой во всём этом смысл? Вряд ли кто знал, что я попрусь в Париж. Да и на ту лавочку я набрёл совершенно случайно.
В любом случае, не мешало проверить подлинность камня и я, подняв над головой, шмякнул им об ближайший валун.
Как ни странно, он не брызнул тучей осколков а, наоборот, оставив на более крупном собрате небольшой
Вы будете смеяться, но мой снаряд раскололся пополам. А чёртов сувенир так и остался лежать, как ни в чём ни бывало.
Олька, на всякий случай отодвинувшаяся от психа подальше, со смесью страха и интереса наблюдала за моими действиями. Как видно, результаты опыта произвели на неё впечатление, так как девушка притихла и с опаской смотрела на меня.
– Ну и, что теперь? Я глянул на неё вопросительно. Что прикажете с этим делать?
Она скорчила гримаску и пожала плечами.
– А я почём знаю? Вы владелец, вам и решать?
Ну, мнето предположим до фонря, а вот что собирается делать она, меня сильно заинтересовало. И я решился на провокацию. Хотя… как знать, согласись она на моё предложение, возможно, я и отдал бы ей камешек.
– Берите! Раз за него обещают такие деньги, то предлагаю вам отнести его, куда следует. А награду разделим поровну.
Но Ольга в испуге отпрянула, выставив перед собой ладошки.
– Нет!
– Но почему? Неужели вас не интересует слава в научном мире. Да и вознаграждение, я думаю, не помешает. Вы, насколько я помню, поиздержались в дороге.
– У этого, как вы выразились, изделия кустарей, очень печальная история. Если верить тому, что нам сообщили на лекциях, изза него погибло около сорока пяти человек. Некоторые просто исчезали бесследно. Так что, боюсь, слава моя будет печальной, а признание посмертным.
Невидимый и огромный водоворот, подобно зарождающемуся торнадо зашевелился за спиной. И ещё послышалось, как начинают приходить в движение жернова. Те самые, чью неумолимую неотвратимость я почувствовал, сопровождая боярыню Земцову в её, без сомнения, увлекательных путешествиях.
Я повертел в руках камень, явившийся источником неприятностей для стольких людей. Половинка неправильной формы шара. Как будто, ктото, с силой ударив обо чтото твёрдое, расколол его. И, вглядевшись повнимательней, мне показалось, что в аномальной формы разломе я разглядел черты чьегото лица.
– Ладно, забудьте. Беспечно махнул я рукой и, "мелькнув" забросил чёртову стекляшку в коридор. Лучше скажите, что делать то будем?
Но девушка, не в силах выбросить из головы удивительное и страшное известие молчала, закусив губу.
Даа, такая Ольга мне совсем не нравилась, и я снова "вошёл" в коридор. Выключив прибор, что автоматически стало "уносить" меня назад во времени, выждал двадцать минут и, снова нажав кнопку включения, "вернулся" наружу. Зачем забивать девчёнке голову. Мне и самому непонятно, что за тайны кроются за всеми этими камнями. Но, без сомнения, всё это, так или иначе связано с возможностью "проникновения". Может, чем больше "булик", тем ширше возможности? Да и, помниться, Олька чтото лепетала про вторую половину.
Но, так как на меня, убогого, эта стекляшка, на поверку оказавшаяся твёрже алмаза, совершенно никак не действовала, то я предпочёл заняться утренним кофеем. Который, в отсутствии оного, мы заменили чайком.
Позавтракав и загасив костёр остатками воды, я помог Ольке умыться, полив из кружки. Затем, побыстрому свернув лагерь и "убрав" манатки уселся за руль.
– Ну, как думаете, найдём беглянку?
– Надеюсь.
Освещаемый утренними лучами солнца и кое где подёрнутый туманной дымкой, перед нами лежал город, бывший целью нашего путешествия и носивший непривычное моему уху имя ЭльНаджаф.
18
– Хайя аль фаллах иль Алла акбар! О свет моих очей, светлоглазая пери и её, без сомнения во всех отношениях достойный муж. Да продлит Аллах ваши годы и пошлёт богатство и благоденствие в ваш дом. Кто же не знает достопочтимого кади Джумбека, ради счастья предстать перед очами которого, проделали столь долгий и тяжкий путь чужестранцы.
Мы стояли перед лавкой торговца и, хотя я обещал ему золотой только за указание пути, тот явно намеревался нам чтото продать. Он трещал со скоростью пулемёта на довольно приличном русском но, не смотря на восточное многословие, полезная информация его речей равнялась нулю. Повертев в пальцах монетку, я небрежно сунул её в карман и отвернулся, намериваясь отвалить от этого бурдюка с красноречием, да наложит Аллах печать молчания на его источающие сладкий мёд уста.
Но, видимо, дураком он не был и, с усилием преодолев спортивный азарт, ухватил меня за рукав.
– Да простит, без сомнения во всех отношеньях достойный гость, недостойного его слугу, позволившего отнять малую толику столь драгоценного времени. Не в силах устоять перед ликом великого мужа, бедный Нияз хотел всего лишь отдать дань уважения его прозорливости и щедрости ибо, кто, кроме Старого Нияза, лучше укажет путь к дому достопочтенного кади Джумбека.
Видимо, краткость не была отличительной чертой его скромных талантов, да продлит Аллах его годы и направит стопы моих недругов в лавку, без сомнения достойного торговца Нияза. Да выплеснет он на них весь ушат своего, драгоценного и обильного запаса прекрасных слов и ни с чем ни сравнимых цветистых и мудрых выражений, могущих свести менее стойкого в могилу.
Я снова достал монету и, сделав зверское лицо, спросил:
– Куда ехать?
О мудрый чужеземец, клянусь чалмой халифа Алимбека, ты принял правильное решение. Ибо кто, кроме Нияза в этом городе воров и попрошаек сможет указать кратчайший и верный путь, по которому ты сможешь направить своего ишака!
Терпение подходило к концу но, представив, что с кемто другим придётся всё начинать сначала, я сжал зубы и, взяв его за грудки, снова спросил:
– Где это?
Решив, должно быть, что потрепал мои нервы ровно на золотой, и сдачи я не потребую, он быстро выхватил монетку из моей руки и нормальным голосом сказал.