Люди и боги
Шрифт:
— Послушайте… вы же так и не сказали: отчего в вашем царстве нет каменщиков? Неужели боги не строят домов?
Нави ответил с безнадежною, старческой усталостью:
— Не строим. Сажаем семена, и дома вырастают, как деревья… Смейтесь же, сударыня! Какая нелепица!
* * *
Подъездная аллея к гостинице с обеих сторон была обсажена каштанами. Густая тень деревьев давала возможность притаиться и напасть на приезжих, как только их карета остановится. Нынче этот шанс использовала
Собственно, она не нападала, а просто возникла из тени, но ее беззвучное появление перепугало Карен.
— А-аа! Тьма сожри, зачем так подкрадываться?!
— Пугливы те, чья совесть нечиста, — пропела Дороти. — Кто честен, тот не убоится мрака.
И Карен, и Нави ощутили запах.
— Миледи… вы пьяны?!
— Винит других лишь тот… или обвиняет? Черт, забыла… Имела повод, вот и выпила. Я нашла Глорию!
Карен ахнула. Нави вздрогнул так, что рассыпал деньги. С трудом нашарил пару агаток, сунул извозчику:
— Подожди в конце аллеи. Думаю, еще пригодишься…
Щелкнул кнут, цокнули копыта, гравий захрустел под колесами. Экипаж удалился, оставив аллею в тишине.
— Как — нашла?.. — прошептал Нави.
— Я еще не видела ее, но мне обещано — завтра! Пошла к аббатисе, в Прощание. Это же главный храм в Ардене, аббатиса здесь — старшая священница. Я пробилась к ней и сказала напрямик…
Карен аж поперхнулась:
— Вы ходили в Прощание?!
— Не перебивайте же! Аббатиса меня выслушала и ужаснулась. Сказала: как можно — отнять у матери дочь! Обещала, что поможет обязательно. Я спросила: велики ли шансы? И она ответила, что слышала о Глории! Представляете — слышала! Осенью ей принесли какой-то ордер от протекции, там было имя — Глория Нортвуд. Заключенную перевозили в Арден, о чем уведомляли шерифа и Церковь. Там не говорилось, куда именно перевозят, но аббатисе ничего не стоит навести справки! Завтра она обещала дать мне знать!
Карен подняла ладони и звонко хлопнула перед носом Дороти. Звук ничем не уступал пощечине.
— Очнитесь вы, несчастная! Ходили в Прощание к аббатисе — и еще радуетесь! С нами — бог. Думаете, он не подумал бы спросить ее? Нам нельзя с ней говорить, нельзя даже подходить к собору! И Прощание, и дворец аббатисы, и сама она — под надзором у протекции! Вы нас выдали, безумная женщина!
Дороти пожала плечами:
— Можете уехать хоть сейчас. Позовите с собой Нави — отменный повод, чтобы сбежать вдвоем.
— О чем вы?..
— Леди Карен, я не слепа. Впрочем, тут и слепец заметил бы. Бегаете за ним по пятам, хватаете за руки, смотрите в рот. А ваши вечные насмешки — какое детское ухаживание! Слишком грубое для такой… хм, утонченной леди. Потому я не сразу поняла, но теперь уж нет сомнений.
— Миледи, вы жестоко ошиблись! Я и в мыслях…
— Ах, полноте! Не нужно оправданий, я ни в чем не упрекаю. Дерзайте, будьте счастливы… Но не мешайте мне искать дочь! Вам двоим теперь не до Глории, так что я сама найду ее.
Карен хотела закричать: миледи, глупая вы гусыня! Какой роман — с ним?! Да он мне в сыновья годится! Мы только и делаем, что ищем вашу Глорию, а вас спасаем от беды!
Но было ясно: эти слова не помогут. Дороти останется в номере ждать вестей от аббатисы — а дождется агентов протекции, которые закуют ее в кандалы и отвезут в столицу. Минерва с радостью завершит то, что начал Адриан: отделит от тела безмозглую голову графини Нортвуд.
Ища помощи, Карен посмотрела на бога: скажите же то, что ее образумит!
И Нави сказал:
— Началось…
Обе дамы прислушались, он добавил:
— Необходимо действовать. Ты все ускорила, Дороти. Но ты права: ни к чему больше ждать.
Спустя четверть часа экипаж вез Нави и Дороти по направлению к военному госпиталю. Все инструкции уже были даны и восприняты. Дороти молчала, Нави кусал губы. Он пытался начать разговор, но слова не шли изо рта, язык будто присох к зубам.
Уже на подъезде к больнице он сумел выдавить:
— Дороти, прости меня.
— Ты вправе делать что хочешь, а я — не вправе ревновать. Любая смертная будет счастлива твоему вниманию.
— Я не об этом, о боги!.. Карен здесь не при чем. Мы движемся по ветке, которую я предвидел давно. Она будет мучительна для тебя, а я не знаю, как иначе…
— Судари, мы приехали! — сообщил извозчик.
— Не возьму в толк, о чем ты говоришь, — хмыкнула Дороти и вышла из экипажа.
Затемно в больницу не пускают, не положено. А все пациенты давно спят, ибо им необходим покой. Нужно иметь стыд, в конце концов! Выдумали тоже — в палату!
Возражения угасли, когда привратник ощупал монету и насчитал шесть углов. Вторая такая же монета побудила дежурную сестру раскланяться перед милордом и миледи:
— Сию минуту, добрые господа. Я проверю, не спит ли он, а спит — так разбужу. Простите, не скажете ли: кем вы ему приходитесь?
— Жена его сослуживца, капитана Гордона.
Кайр Рейнольд не спал, а маялся от жары. Сидел на подоконнике у открытого окна, грыз семечки и плевал во двор. Тусклый свет лампы не помешал ему сразу узнать Дороти.
— Здравствуй, красавица! Какими судьбами? Э, а кто это с тобой?
— Агент протекции по имени Натаниэль.
При этих словах Рейнольд наморщил нос. Дороти воскликнула, подбежав к нему:
— Нет, вы не правы: Натан — хороший человек! Он предупредил меня об опасности.
Рейнольд мигом подобрался. Соскочил с подоконника, сунул руку под кровать, вытащил меч и кинжал, обернутые холстом.
— Какая опасность?
— Мой командир, — сказал Нави, — хочет арестовать эту добрую женщину. Говорит, что она виновата по каким-то имперским законам. Нынче ночью он придет за нею.