Люди и кибернетика
Шрифт:
Дело в том, что стандартный механизм отбора отбраковывает прежде всего слабых, больных и старых.
Они являются обузой для сообщества, которое берет под свою защиту лишь детенышей и самок. Преимущество, большие шансы выжить имеют сильные агрессивные особи — они наиболее полезны сообществу и продолжению рода. Но так происходит лишь до поры до времени. Когда дело доходит до производства искусственных орудий и их использования, когда наибольшую ценность для сообщества пралюдей начинают представлять знания, то ситуация резко меняется — ему теперь нужны не только сильные бицепсы, но и мозги, качество которых далеко не всегда связано с физической силой и агрессивностью. Мудрый старец, накопивший
Постепенно сообщество начинает брать под свою защиту всех членов. Возникает табу «ше у они» — оно существует у всех племен и народов, появляются зачатки морали. Моральные нормы, регламентирующие поведение членов сообщества, — это тоже стихийные механизмы, и они тоже возникают в процессе отбора, но отбора совсем иного рода. Это уже не внутристадный отбор, который представляет лучшие условия более сильным и агрессивным членам. Теперь в борьбу за место под солнцем вступают целые коллективы, сообщества. Уровень моральных норм, сила и эффективность различных запретов прямо сказываются на производительных силах сообщества; прямой отбор по физиологическим свойствам индивида постепенно затухает — человек вступает в эпоху своего общественного развития.
Судя по всему, развитие человекоподобных шло по нескольким каналам шла параллельная эволюция нескольких видов гоминид, каждый из которых имел известные возможности породить современное человечество. Но эта честь выпала на долю «человека из Кроманьона» — первого из известных представителей того вида, который теперь принято называть «гомо сапиенс».
И произошло это совсем не случайно, а в процессе жесточайшего отбора. Близкие виды, занимающие одну экологическую нишу, особенно безжалостны по отношению друг к другу, и вид, который в чем-то уступал другому, безжалостно стирался с поверхности планеты. Последний акт этой трагедии произошел, вероятно, совсем недавно — тысяч 20–30 лет назад. В то время наряду с кроманьонцами жили еще неандертальцы. По уровню развития мозга они, наверное, ничем не уступали жителям Кроманьона. Но антропологи утверждают, что люди из Неандерталя были более агрессивны. Поэтому их «мыслителям» было труднее жить на свете, чем их коллегам из Кроманьона. В результате их цивилизация развивалась медленнее, у них оказалось хуже оружие, худшей, вероятно, была и организация боевых дружин.
Одним словом, неандертальцев подвела мораль, и нашими предками стали кроманьонцы, которые постепенно заселили весь земной шар.
Итак, неандертальцы сошли со сцены. Лишь останки их скелетов, которые иногда находят в земле, напоминают людям о прошедшей драме. Но этим эпизодом борьба со стихийными силами, заложенными в человеке, конечно, не окончилась. Формирующееся общество нуждалось в определенной регламентации деятельности людей. Дальнейшее развитие было возможно лишь в том случае, если человек научится подавлять в себе порывы, чувство страха, страсти своего необузданного темперамента, если он научится следовать определенным правилам, привыкнет выполнять принятые обязательства… И вот в разных племенах каждый раз по-своему складываются определенные традиции, обряды, представления о том, что значит «хорошо» и что «плохо» и что карается племенем.
Надо сказать, что все эти механизмы борьбы со стихийностью рождались тоже достаточно стихийным образом. По-прежнему жизнь отбирает наилучшие формы возникающей организации. Более рациональные обычаи, правила поведения, более рациональные механизмы, регламентирующие жизнь и деятельность племени, дают ему возможность развиваться быстрее соседей, производить больше продуктов, лучшее оружие. Используя эти преимущества, оно может уничтожить соседнее племя, подчинить его себе, ассимилировать. Природа безжалостно расправляется с отсталыми формами организации.
Вот в этом противоречии стихий мы и угадываем известную закономерность: общество развивается, непрерывно возникают новые, более рациональные организационные формы его существования. На каком-то этапе его развития в этот стихийный процесс создания механизмов начинает вмешиваться разум возникают законы, целенаправленно совершенствуется организация, появляется кибернет!
Но пройдет еще не одно тысячелетие, прежде чем у человечества возникнут возможности для действительно целенаправленного развития. Это произойдет лишь тогда, когда на карте земного шара появятся социалистические государства. Механизмы планирования, хозяйственного управления, разнообразные механизмы стимулирования, наказания — все это направлено на то, чтобы наиболее рационально использовать те природные качества человека, которые ему достались в результате длинного пути эволюции вида «гомо сапиенс».
Разнообразие темпераментов, индивидуальностей — это важнейший фактор развития человечества. Его будущее нам представляется как объединение свободных, мыслящих, инициативных людей. Общественные механизмы нам нужны не для того, чтобы заставлять всех людей ходить по одной струнке, — это было б трагедией для общества и началом его деградации.
Механизмы социалистического общества имеют своей задачей наилучшим образом согласовать индивидуальные черты и стремления, присущие отдельным людям, с теми общими целями, которые стоят перед обществом в целом, направлять стихию человеческой энергии в единое русло. Создание подобных механизмов — это величайшая задача современной науки и практики управления.
Заканчивая рассказ о стихийном начале в нашей жизни, хочется снова вспомнить Б. Трентовского, который еще в прошлом веке говорил, что кибернет должен вести себя как умный кормчий, он не должен безрассудно бороться с течением, а использовать его силу и с его помощью стараться достичь другого берега.
О механизме рыночного типа
Теперь поведем рассказ об одном из важнейших стихийных механизмов, действие которого во многом определило развитие экономики и производительных сил общества, — о механизме рынка.
Рынок как механизм обмена появился на заре человеческого общества, когда только начало возникать разделение труда. Одни племена или общины лучше умели делать каменные орудия, другие — выращивать хлеб, третьи пасти скот. Они обменивались продуктами своего труда — это было выгодно всем. Такой примитивный обмен еще не был рынком. Он возник тогда, когда количество товаров, подлежащих обмену, возросло настолько, что возникла необходимость как-то соизмерять их ценность. Основа рыночного механизма, точнее, системы механизмов рыночного типа — это механизм выработки цен на рынке. Он привел к появлению денег. Благодаря этому механизму возникла сложнейшая система денежного обращения.
За свою многотысячелетнюю историю характер рыночного механизма претерпел разнообразные изменения — менялись формы обмена и место рынка в жизни людей. Рыночный механизм — категория историческая, и он изменяется вместе с обществом. Долгое время он имел довольно ограниченные функции, и деньги, основной соизмеритель ценностей, еще не имели того универсального характера, который они приобрели в позднейшее время. Еще 200–300 лет назад одна и та же сумма в руках владетельного сеньора и в руках простолюдина или даже купца имела совершенно разную силу.