ЛЮДИ КРОВИ

Троуп Алан

– Не люблю бездомных. Приходится месяцами держать их в подземелье и откармливать, чтобы они стали годны в пищу, – возражаю я.

– Неужели нигде нельзя достать пищи, которую можно было бы съесть прямо сейчас?

Разогретый вином и любовью, с тихо урчащим от голода желудком, я тяжело вздыхаю. Зачем она смущает мой душевный покой? Но то ли выпитое вино, то ли ее решимость вдруг делают меня безрассудным. Я лечу на юг, к сельскохозяйственной области Хоумстед.

Я уже нацелился на белый двухэтажный фермерский домик,

который стоит на отшибе, в нескольких акрах от всякого другого жилья. Я раззадорился ничуть не меньше, чем моя подруга. Мы врываемся к ним в дом через окно, кружим по комнатам, крушим, убиваем. Мне достается отец семейства, а Элизабет лакомится матерью и тремя маленькими детишками.

Мы бросаем их кости в океан и возвращаемся домой. Потом, лежа обнявшись на нашей постели из сена и чувствуя, что вино все еще согревает нас, мы снова овладеваем друг другом.

На следующий день в новостях показывают фотографию пропавшей семьи. Не могу смотреть на детей, отворачиваюсь.

20

К середине октября мы не получаем никаких вестей о дальнейшей деятельности. Хорхе Сантоса и никакой информации о неизвестном стрелке. Я вызываю Артуро.

– У нас возникла проблема, – говорит он. – Не хотел говорить тебе, пока мы не найдем какого-нибудь решения.

– Нашли?

– Пока нет. Но мои друзья на островах вышли на двух багамцев-стрелков. Два дурака просаживали кучу денег в барах Андроса. На таком бедном острове это, разумеется, привлекло всеобщее внимание. Мои люди поработали с ними немножко, и они признались, что заключили контракт с одним итальянским джентльменом из Нью-Йорка по имени Ральф Эскаланте.

– Это который из семьи Гамбини? – спрашиваю я.

Артуро кивает:

– Ага… Дал им десять тысяч долларов и обещал еще десять тысяч по выполнении заказа. Один его знакомый всерьез желает видеть тебя мертвым…

– Да, это совершенно очевидно, – замечаю я.

– Но, как бы там ни было, понимаешь, мы не можем запугать Эскаланте. К счастью, некоторые наши итальянские друзья в дружбе с ним. Им удалось выяснить, что он работает на одного китайца из Лос-Анджелеса.

– Что за китаец?

Артуро вздыхает:

– Никто не видел его уже несколько недель. Возможно, он уехал обратно в Китай.

– Это какая-то ерунда, – говорю я. – С чего бы это какому-то китайцу интересоваться мною?

– Я надеялся, что ты мне это объяснишь. И еще…

Когда Сантос вышел из кутузки, я еще удивился, как это ему так быстро удалось внести залог. Судья -наш друг, и он назначил сумму, которая была явно не по зубам семье Сантоса. Я поручил своим людям разобраться. Юрист, который внес за него залог, действовал от имени поверенного в Калифорнии. Никто из них не знает имени хозяина, который заказывает музыку и за все платит…

– Что-то я ничего не понимаю, – говорю я.
– Если у Сантоса такая

мощная поддержка, почему он ничего больше не предпринимает с тех пор, как вышел из тюрьмы? Он не из тех, кто отказывается от своих намерений.

– Возможно, и предпринимает,- возражает Артуро. – Но после ареста он ни у кого о тебе справок не наводил. Ресторан, где он работает, как раз только что открыл сезон. Может быть, он слишком занят и устает на работе, чтобы делать что-нибудь еще, кроме как трахаться со своей девицей и ходить под парусом.

– А пока твои ребята должны найти того китайца и задать ему несколько вопросов, – говорю я.

– Я уже дал им инструкции.

Сантос не выходит у меня из головы. Почему этот человек выжидает? Что за планы он вынашивает? Что принесет нам весна? Меня раздражает собственное вынужденное бездействие. Сколько можно ждать, гадая, что будет завтра. Элизабет, как всегда, высказывается прямо и кратко:

– Мой отец никогда не допустил бы, чтобы какой-то человек так долго занимал его мысли, – говорит она. – Убей его.

– Нет,- отвечаю я.- Пока рано. Не вижу в этом необходимости. Я думаю, что буду чувствовать себя комфортнее, если повидаюсь с ним еще раз. Мне не обходимо понять, что он чувствует, взглянуть ему в глаза.

Элизабет пристально смотрит на меня:

– Ты, вероятно, опасаешься, что он передумал преследовать тебя. В какую бы игру вы оба ни играли, тебе не хочется, чтобы она так быстро закончилась.

Я отвожу взгляд от ее изумрудно-зеленых глаз:

– Что ж, может быть, ты и права. Не знаю.

Мы высаживаемся в Майами рано утром, но ресторан -«Крабы у Джоу» открывается еще раньше. Несмотря на то что еще только половина седьмого утра буднего дня, на стоянке полно машин. Я оставляю «мерседес» служащему, и мы с Элизабет направляемся в здание, выдержанное в средиземноморском стиле и недавно перестроенное, дабы оно соответствовало новым домам вокруг него. Все они играют на возрождающейся популярности Саут Бич.

В довольно мрачной комнате толпятся люди, дожидаясь своей очереди, чтобы поговорить с безразличного вида метрдотелем.

– Здесь слишком шумно и людно, – беззвучно говорит Элизабет.

Я киваю. За каждым столиком люди едят или ждут своего заказа, между ними снуют туда-сюда официанты в смокингах с огромными подносами. На тарелках красуются коричнево-красные клешни крабов – блюдо, на котором специализируется этот ресторан. Множество посетителей толпятся в фойе и около стойки бара, ожидая, пока освободятся столики. А это может произойти и через час.

Мне приходится ждать целых пятнадцать минут, чтобы подойти к метрдотелю и поговорить с ним. На мою фамилию он реагирует вяло, но после моих слов – «Мы друзья Артуро Гомеса» – оживляется, улыбается и уверяет меня, что через несколько минут все будет в порядке. Не угодно ли нам подождать в баре?