Шрифт:
О приходе разведчика предупредили камни. Сначала звуком - зашуршали, застрекотали, а потом и видом - посыпались в узком проеме входа в пещеру тонкой струйкой песка, а вот струйка уже не тонкая, а вот добавился щебень, а вот уже не щебень, а вполне себе солидные валуны, а вот и разведчик мелькнул, растопыренный, как засушенный кенгуренок, смешно размахивающий конечностями и хвостом, промелькнул и скрылся из поля зрения.
Ветреный Гриб вздрогнул, перья на плечах встопорщились, зашуршали о свод пещеры. В который раз захотелось выбраться, размять затекшее тело, распрямить хвост, развести руки, раскрыть веером маховые перья, совершить разминочный танец, но нет, старые времена ушли безвозвратно. Теперь мясо не скитается по прериям,
Камни осыпались, в оседающей пыли нарисовался разведчик, серый, как птенец, и неразличимый по окраске, вообще не понять, кто такой.
– Мясо заметили, - сообщил разведчик.
– Матку ведут в крепость.
Небывалая, понял Ветреный Гриб по голосу. Юная самка, которой по всей признакам суждено стать новой маткой, если только стая доживет до момента, когда Небывалой придет время окуклиться в третий раз. Или хотя бы во второй, это тоже неочевидно, последние взрослые вылупились год назад, а с тех пор никто не входил в метаморфоз и вообще непонятно, когда теперь войдет. Это ведь в обычной жизни человеку много еды не надо, в метаморфоз все иначе. Птенцам легко, три-четыре сытных обеда подряд и вот уже не птенец, а куколка, а на шестой день из куколки вылупляется новый разведчик, маленький и быстроногий, утративший способность к полету, но обретший много других полезных свойств, главное из которых - разум.
– Командуй от моего имени, - приказал Ветреный Гриб.
Небывалая всплеснула руками, серая пыль осыпалась с маховых перьев, девочка словно вспыхнула красно-желто-синим волшебным огнем, который видят только люди и птицы, а звери не видят, в том числе и мясо, потому что духи не дали им достойного зрения. Мясо видит людей серыми как камни, переливы волшебного огня видны мясу как скользящие по перьям блеклые серые пятна.
Небывалая свела руки вдоль хвоста, поклонилась. Распрямилась, встопорщила гребень, радостно взвизгнула, ускакала, Ветреный Гриб проводил ее взглядом. Накатили воспоминания, как он сам, легконогий и неутомимый, мчится по прерии, мяса не видно из-за высокой травы, но оно там, матки среди них нет, только взрослые и личинки, личинки - добыча, взрослые - препятствие, но только трусы останавливаются перед препятствием. Вот над травой замаячила тень, Ветреный Гриб прыгает в сторону и вовремя - туда, где он только что стоял, опускается шипастая костяная палица на конце хвоста, Ветреный Гриб прыгает повторно, на этот раз обратно и вверх, изо всех сил, земля и трава улетают вниз, мир раскрывается, Ветреный Гриб видит все и в том числе видит, что прицел его верен. Он приземляется на крестец взрослого мяса, могучее мясо, вожак стада, должно быть, тем больше чести. Выпустить когти, впиться в жесткую шкуру всеми четырьмя конечностями и грызть, грызть, грызть! Мясо кричит, а двумя октавами выше кричат другие разведчики, прыгают, вцепляются и грызут и мясо содрогается от их действий. А вот задрожала земля под ногами взрослых охотников, вот завизжали в отдалении мясные личинки, знатный будет пир! Мясной вожак ревет, как ураган, валится с ног, перекатывается через спину, но Ветреный Гриб предугадал это движение, он взмывает в воздух в точно рассчитанный момент и приземляется в точно рассчитанное место - прямо на горло! Рядом с ним приземляется Саранча, такая же прекрасная в своей юности, как нынче Небывалая, они рвут мясу горло в две пасти, мясо хрипит, брызжет кровью, а Саранча восторженно визжит сквозь стиснутые зубы и Ветреный Гриб тоже визжит, потому что нет в его жизни большего счастья, чем такой подвиг, совершенный на пару с красивой девчонкой! И потом, когда мясо добыто и разделано, желудки насыщены у всех, кроме двух старших братьев, что пошли в метаморфоз, и все добрые слова сказаны, песни спеты, а танцы станцованы, Ветреный Гриб касается плеча Саранчи и говорит:
– Когда ты станешь маткой, я зачну тебе прекрасных птенцов!?
Саранча улыбнулась головным хохолком и обняла его, широко растопырив руки, чтобы ненароком не оцарапать.
– Эй-эй!
– воскликнул кто-то из взрослых.
– Что вы делаете, вы в общественном месте!
Саранча улыбнулась еще раз, повернулась задом, Ветреный Гриб сделал вид, что оплодотворяет ее. До второго метаморфоза это выглядит глупо - половой член еще не вырос, но мальчики никогда не понимают, насколько это глупо, ведь чтобы понять, надо пройти второй метаморфоз, а после него меняется все и ничто не остается прежним.
В тот раз Ветреный Гриб все сказал правильно. Когда стае пришло время роиться, Саранча прошла третий метаморфоз, стала маткой-родоначальницей, Ветреный Гриб ее оплодотворил и стал одним из трех отцов-основателей, из которых нынче жив только он один. Столовый Камень поскользнулся на каменной осыпи, сломал ногу, Лисовин оказал ему последнее милосердие, а потом Лисовина убило мясо, Ветреный Гриб остался единственным отцом и непохоже, что в обозримом будущем явится второй. Время процветания сменилось временем испытаний, старые отцы рассказывали, как в дни их молодости грибы одолела гниль, мясо голодало, а вместе с мясом голодали и люди, десять лет подряд стая не плодила взрослых, а мальчики и девочки были вынуждены жрать друг друга по жребию, страшные были времена. Ветреный Гриб их не помнит, он тогда был птенцом, порхал на крыльях ветра, гонялся за стрекозами и саранчами, а их тоже было хрен найдешь, метаморфоз задерживался, лет семь, наверное, Ветреный Гриб провел в небе, счастливое было время, жалко, что почти ничего не вспоминается, мозгов-то, считай, не было, нечему запоминать.
А теперь снова пришли тяжелые времена. Иначе, чем в тот раз, но тоже страшно. Мясо поумнело, научилось сплетать из деревцов плетни, из подросших деревьев строить рогатки, огораживают ими свое пастбище и не войти туда взрослому никак, а одни разведчики много не навоюют ибо даже если кого убьют, как потом добыть добычу? Разве что собрать в одном месте пять-семь взрослых охотников, такая стая любую защиту проломит, но разве соберешь столько взрослых в одном месте... А если окукливать разведчиков специально, то сколько мяса придется потратить, где его взять...
Снова зашуршали камни, снова в проеме пещеры нарисовалась Небывалая. Ветреный Гриб перестал размышлять.
– Пора?
– спросил он.
– Нет, - ответила Небывалая.
– Беда.
Подняла руку и показала маленький деревянный дрынчик, заостренный, но такой маленький, какая от него беда?
– Мясо научилось швырять эти штуки на двести шагов и даже дальше, - сказала Небывалая.
– Двух разведчиков ранило, могут умереть, если раны загноятся. Я скомандовала отбой твоим именем.
Ветреный Гриб вздохнул и стал осторожно выбираться из пещеры.
– Я сделала правильно?
– спросила Небывалая.
– Ты сделала правильно, - согласился Ветреный Гриб.
И вздохнул еще раз.
* * *
– Путь прогрессивного человечества проходит по лезвию бритвы, под постоянной угрозой деградации, - сказал Чу И.
– Когда интеллекта слишком мало, деградация происходит из-за невозможности противостоять окружающей среде, когда слишком много - из-за утраты способности к самостоятельному мышлению. Но совсем обойтись без интеллекта устройств , это как с наркотиками: принимаешь умеренно - все будет хорошо, начнешь злоупотреблять - деградируешь.
Жан-Клод поморщился, вслух ничего не сказал, но на лице ясно написалось, дескать, хватит кормить меня прописными истинами.
– Вы сами применяете множество интел-устройств, - продолжил Чу И.
– Переводчики, чтобы беседовать с аборигенами, предохранители в скорчерах, чтобы кто попало не пользовался, система автоматического спасения, что-то еще, на фронтире нельзя без интел-устройств, колония без них долго не продержится! Или я неправ?
Жан-Клод еще раз поморщился и сказал:
– Все это правильно, но с тем гормоном вы перегнули палку. Одно дело когда решается задача жизни и смерти...
– А это и есть задача жизни и смерти!
– воскликнул Чу И.
– Пандора переживает массовое вымирание. Вон, глядите!
– он указал в окно, там очередная черная туча затянула пол-небосвода.
– В противоположном полушарии сколько-то тысяч квадратных километров залито лавой, каждый второй дождь черный, в океане творится черт знает что...
– Кстати об океане, - перебил его Жан-Клод.
– Вы как собираетесь к нему выдвигаться? Спасательный катер я не дам, он один.
– А я на него и не рассчитывал, - сказал Чу И.
– Я начну с пресноводных водорослей, тут неподалеку есть хорошее озеро, всего-то сто километров на юго-запад. Я договорился с вождем аборигенов, меня довезут.