Люди, обокравшие мир. Правда и вымысел о современных офшорных зонах

Шэксон Николас

В данном случае МВФ противоречит сам себе. Помогая местным элитам пренебрегать законом и провоцировать все новые злоупотребления, офшорная система нейтрализует возможность того самого разумного регулирования и надзора, которые необходимы для защиты развивающихся стран от самой офшорной системы. Представьте такую ситуацию: элиты развивающихся стран должны держать деньги в собственных странах или по меньшей мере давать отчет о своих богатствах, платить соответствующие налоги и соблюдать все законы. Тогда они очень скоро поняли бы, почему достойное правление в их прямых интересах.

Самое печальное, что эта простая истина (править достойно – выгодно) должна быть очевидна любому, кто хоть на минуту над ней задумается.

В

дополнение ко всему вышесказанному существует нечто более системное, вмонтированное в глобальную экономику, и это нечто ставит развивающиеся страны в еще более невыгодное положение, чем думает большинство людей. Этот системный элемент связан с уже не раз обсуждаемой здесь темой – двойным налогообложением. Из-за него мне придется ненадолго отступить от главной темы.

Предположим, некий немецкий банк или немецкая компания вкладывает деньги в Танзанию. Легко допустить, будто эта африканская страна должна просто обложить налогом местный доход инвестора. Но, и об этом я уже говорил выше, чтобы доходы не облагали налогами сначала где-то в Африке, а затем и в Европе, страны подписывают соглашения об избежании двойного налогообложения. В соответствии с ними наша африканская страна вполне вольна не соглашаться облагать налогами доходы, произведенные на ее территории, и прежде всего из опасения потерять выгодных инвесторов: ведь в противном случае немецкие компании уведут свои капиталы в другие страны. Не остается сомнений, кто в данной расстановке сил играет главную роль, а кто – подчиненную.

Однако, даже вооружившись таким соглашением, немецкая корпорация свою проблему не решает. Возможно, оно и освобождает компанию от танзанийских налогов, но если освобожденные от налогов доходы будут репатриированы в Германию, там их все равно обложат налогами. Поэтому компания отправляет свои доходы в третьи страны, известные как «перевалочные базы», или «гавани соглашений», – они имеют широкую сеть двусторонних налоговых соглашений, включающую и соглашение с Танзанией. Такое налоговое соглашение гарантирует, что доход, произведенный на территории Танзании, не облагают налогами ни сама африканская страна, ни «перевалочная база». Последняя служит стартовой площадкой для корпоративной прибыли на ее долгом, тщательно выверенном пути из африканской страны в большой мир. «Это похоже на игру в футбол, в которой два игрока под жестким прессингом со стороны соперника, отдают пас третьему, открытому игроку», – объясняет профессор Сол Пиччотто. Третьи, перевалочные, страны «могут пробивать крупные бреши в обороне, возведенной налоговыми органами».

Эта система обладает одним серьезным преимуществом – двойным избеганием налогообложения

Налоговые гавани находят оправдание в том, что якобы служат полезными инструментами, позволяющими избежать проблемы двойного налогообложения и обеспечить свободное движение инвестиционных потоков. Однако, как мы сейчас увидели, существуют иные способы ухода от двойного налогообложения и направления капиталовложений. Причем эта система обладает одним серьезным преимуществом – двойным избеганием налогообложения³³. В рассматриваемом нами примере и Танзания и Германия абсолютно законным порядком лишаются налоговых поступлений.

Система налоговых соглашений, которых в мире действует более двух с половиной тысяч, представляет собой расширенный, но очень плохо понимаемый аналог глобального торгового и инвестиционного режима. В этой сфере правила, модели и стандарты задают две организации: ОЭСР – клуб богатых стран, и ООН – в ней у бедных стран более сильные позиции. Неудивительно, что господствует ОЭСР, прилагающая большие усилия, чтобы показать торжество собственных схем налоговых соглашений, создающих перекос в пользу богатых стран за счет бедных. Кроме того, ОЭСР энергично ослабляет ООН – своего

постоянного оппонента. Джон Кристенсен, бывший юрист, ставший борцом за финансовую прозрачность, вспоминает о поведении представителя Великобритании на состоявшейся в Женеве в 2009 году встрече ООН по налоговым вопросам, скорее всего согласованной с представителем Лихтенштейна. Представитель Великобритании «постоянно прерывал выступающих». Это, рассказывал Кристенсен, выглядело «общим наступлением на развивающиеся страны, которым предоставили возможность подробно обосновать перед Комитетом ООН по налогам свои интересы в вопросе о выделении больших ресурсов. Представитель Великобритании явно руководил клоакой. Председательствующий дважды был вынужден предупредить: “Позвольте говорить выступающему, пожалуйста”. Британский представитель действительно раздражал присутствующих – все они могли видеть, что он препятствует успеху встречи ради защиты интересов Великобритании и США».

Страны-доноры счастливы, когда интересы гражданского общества отвлечены на дебаты о размерах помощи, тогда потенциально более значительные суммы, исключенные из сферы внимания общественности, исчезают незамеченными. Никто и никогда не изучал проблему на глобальном уровне. Давайте подумаем, если только через одну «перевалочную базу», Нидерланды, в 2008 году прошло 18 триллионов долларов, то разумно предположить: в данном случае развивающиеся страны могут говорить о потере налоговых поступлений в размере десятков или даже сотен миллиардов долларов. Это многократно превышает размеры иностранной помощи. И не будем забывать, речь идет о легальном бизнесе, не являющимся частью описанных выше незаконных финансовых потоков. Министр финансов Южно-Африканской Республики Тревор Мануэл, говоря о непоследовательном характере всех дебатов о помощи, приводит убедительный довод: «Содействовать нашему развитию и при этом не замечать действий многонациональных корпораций и других предприятий, разрушающих налоговую базу развивающихся стран, – такая позиция явно противоречива».

Налоговые гавани помогают понять, почему международные инвестиционные потоки зачастую выглядят так странно. Двумя крупнейшими источниками иностранных инвестиций в экономику Китая в 2007 году стали не Япония, США или Южная Корея, а Гонконг и Британские Виргинские острова³⁴. Сходным образом, крупнейшим источником иностранных инвестиций в экономику Индии (более 43 % общего объема инвестиций) были не США, не Великобритания и не Китай, а восходящая звезда офшорной системы – налоговая гавань Маврикий³⁵. И за этим стоит еще одна странная история.

Хотя на Маврикии говорят по-французски, остров долгое время находился под британским колониальным владычеством, а ныне имеет довольно запутанные связи с лондонским Сити³⁶. Собственно, последний вместе с Джерси и островами Мэн и помог учредить на Маврикии в 1989 году офшорный центр. Во многих отношениях совершеннейший офшорный центр. На острове царит политическая стабильность, и он гордится своей дешевой, хорошо образованной и многоязычной рабочей силой. Более того, Маврикий лежит в часовом поясе, идеальном для обслуживания Европы, Азии и Африки. Хотя формально Маврикий независимое государство, он входит в Британское содружество наций, а его высшей апелляционной инстанцией является Тайный совет Великобритании.

Рудольф Элмер, в 2006–2008 годах сотрудничавший со Standard Bank как специалист по офшорам, вспоминал: «Для работы на Маврикии меня специально готовили на Джерси и на острове Мэн. На Маврикии очень сильное британское влияние: там развернули свою деятельность крупные британские банки вроде Barclays и HSBC, которые построили для себя многоэтажные дома в районе Кибер-сити к югу от Порт-Луи [столица Маврикия]. Шесть лет назад там было только пять небоскребов. Сегодня, по моим подсчетам, их около сорока».