Люди огня
Шрифт:
— Марк, у тебя часы с датой? — спросил я.
— С датой… Двадцать пятое апреля, — подтвердил Марк с усмешкой смельчака, поднимающегося на эшафот.
— Господь с нас шкуру спустит, — озвучил я его мысли.
Варфоломей вздохнул.
ГЛАВА 4
До дворца мы шли пешком, вместе с демонстрацией. То есть, конечно, не вместе, параллельно, вдоль стен домов. В том же направлении.
Дворцовую охрану мы миновали благополучно, если не считать того, что солдаты внимательно посмотрели
— Вы что, с ума сошли? — прошептал он и схватил Марка за руку. — Вы знаете, что имеется приказ о вашем аресте?
— Нет, — спокойно сказал Марк. — Отцепись!
— Это из-за нашего недельного отсутствия? — поинтересовался Варфоломей.
— Если бы только! Вас кто-то оклеветал. Надеюсь, что оклеветал. По крайней мере я в обвинения в ваш адрес не верю.
— Как оклеветал?
— Пойдемте быстрее! Потом все расскажу. О вас уже наверняка известно. — И Иоанн потянул нас куда-то по лабиринту дворца.
Мы миновали несколько зданий, пересекли пару внутренних двориков и искусственных речек, пока Иоанн не затащил нас в бурый одноэтажный павильон на берегу миниатюрного прудика, украшенного растительностью и причудливыми камнями, Здесь ангелочек наконец вздохнул с некоторым облегчением.
— Ну, так что случилось? — спросил я.
Иоанн приложил палец к губам.
— Тише! Это кабинет Господа.
— И ты нас сюда привел? Чтобы сразу арестовали?
— Тише! Умоляю! Поймите, что это единственный выход. Вас обвиняют в заговоре.
— Каком заговоре?
— Что вы в сговоре с какими-то даосами собираетесь заманить Господа в ловушку и убить.
Мы переглянулись. Иоанн это заметил, разумеется.
— Так, значит, есть основания? — резко спросил он.
— Нет, конечно, — покачал головой Варфоломей.
— Тогда будет лучше, если Он выслушает ваши объяснения лично. Он сейчас должен быть здесь. Пойдемте.
Мы прошли павильон насквозь. Окна противоположной стены выходили в небольшой внутренний дворик.
— Стойте! — шепнул Иоанн. — Опоздали!
Справа от нас у стены дворика в резном кресле из красного дерева, инкрустированного драконами, в лазурных императорских одеждах сидел Эммануил. Думаю, он нас не видел. Зато нам из полутемной комнаты можно было прекрасно наблюдать за происходящим. По дорожке, выложенной образующими прихотливый узор камнями разных оттенков, от светло-серого до коричневого, к Господу приближались два молодых китайца в джинсах и майках с иероглифами «миньго» — народное государство. За ними по пятам следовала охрана.
— Бунтовщики, — шепотом пояснил Иоанн.
Внутренний дворик был украшен довольно большими, почти метровой высоты, бонсаями [36] на плоских деревянных подносах, соснами и, кажется, вишней. Бонсаи располагались на возвышениях и возле пористой и ноздреватой искусственной каменной горки,
36
Бонсай — само слово японское и означает «растение на подносе», но первые бонсаи появились в Китае еще в эпоху династии Хань и были завезены в Японию буддийскими монахами.
Китайцы остановились в полутора метрах от трона и преклонили колени.
— Ничего себе бунтовщики! — заметил я.
— Конечно, бунтовщики, — шепнул Варфоломей. — Перед императором следует трижды встать на колени и совершить девять земных поклонов, а не просто коленопреклонение, как перед каким-нибудь мелким чиновником. Правда, потомки Юань Шикая отменили земные поклоны — и вот результат. Совсем распустили народ.
Эммануил сделал им знак подняться. Китайцы встали и поклонились еще раз.
— Как ваши имена? — спросил Господь.
— Вэй Ши, — с поклоном представился китаец потоньше и помоложе. У него были пухлые губы и тонкий нос, насколько вообще можно назвать тонким нос китайца, и он носил очки, которые, впрочем, пред очами государевыми были торопливо сняты и запихнуты в карман джинсов так, что одна дужка непокорно осталась висеть снаружи, По-моему, такой человек был бы уместен в компьютерной фирме за монитором.
— Ли Сяо, — поклонился его собрат. Этот был полнее и впечатление производил более солидное/
— Может быть, уйдем, — предложил Марк. — Это не для нас.
— Ничего, останемся, — возразил Иоанн. — Поверь, так будет лучше,
Господь принялся внимательно изучать посетителей.
— Я вас слушаю, — наконец сказал он.
— Вот наши требования, — сказал Вэй Ши и с поклоном подал Эммануилу аккуратно свернутую бумагу.
Господь даже не пошевелился.
— Требования? — одними губами переспросил он и слегка приподнял брови.
Наступила пауза, Китаец выпрямился и нагло взглянул на Эммануила. Охрана за его спиной сделала шаг вперед. Господь предостерегающе поднял руку.
— Не нужно! — Потом посмотрел на Вэй Ши и Ли Сяо. — Верно ли мне доложили, что эпитет «бунтовщики» очень обидел вас и ваших сторонников?
— Да, это величайшее оскорбление, — произнес Ли Сяо. — Нас обвинили в сыновней непочтительности.
— Я уже собирался снять это обвинение, но разве почтительный сын может предъявлять требования к главе семьи?
Господь взглянул на китайцев очень тяжело. Повисла тишина. По-моему, Эммануил пережимал. Он играл на грани фола. Неужели он собирался разгонять демонстрацию? Но нет, видимо, он очень хорошо знал, что делает.