Люди огня
Шрифт:
А еще до меня дошло, почему Индию регулярно завоевывали на протяжении ее истории все кому не лень.
ГЛАВА 2
Я поднялся по ступеням дворца Радж Бхаван и тут же позвонил Эммануилу:
— Я здесь, Господи.
— Иди к себе и включи телевизор.
По телевизору передавали об индо-мусульманских столкновениях в Гуджарате. Все началось с религиозной процессии в городе Дварка. Индусы праздновали новое пришествие Кришны. Мусульмане, нежных чувств к Кришне не испытывавшие, устроили контрпроцессию с призывами не сдаваться Эммануилу.
Честно говоря, я был целиком на стороне индусов. От этих мусульман во всем мире один геморрой. Но Эммануил решил иначе.
— Последователи ислама обязаны подчиняться мне, как Великому Халифу всех мусульман. Последователи индуизма — как воплощению Нараяны. Поэтому я приказываю всем сложить оружие. Если в течение двадцати четырех часов этот приказ не будет исполнен — погибнут все.
Правительство в Дели на этот раз было солидарно с Эммануилом и обращение поддержало. Правда, без угроз.
Время шло. Ультиматум был объявлен в пять часов вечера.
Ночь прошла спокойно, без событий. Утром я включил телевизор. В Гуджарате ничего не изменилось. Обращение Господа было благополучно проигнорировано. Беспорядки докатились до Бомбея.
Господь ждал. Мучительное ожидание. Что-то должно было произойти.
Я шел по коридору дворца (просто хотелось на воздух), когда столкнулся с Марией. Мне было любопытно, но я не решался задать вопрос. Мы никогда не были особенно близки.
Она остановилась, улыбнулась. Кажется, после воскрешения ее красота стала ярче и резче. Голубое платье. По-моему, ей больше шло черное и красное.
— Мария?..
Она поняла.
— Просто я хотела быть с ним, Пьетрос. Это возможно только для бессмертных. Тех, кто не прошел через смерть и воскресение, его прикосновение убивает. К сожалению, я не сразу это поняла… Эта Хун-сянь — только наложница. Была.
— Прикосновение убивает?
Я вспомнил римских заговорщиков, «Союз связующих». Мой разговор с Марком, «Отчего они умерли?» — «Чтоб я знал!» И похороны кота Соломона, который слишком любил своего хозяина.
— Это началось после его воскрешения, да?
— Да, Только не трепись об этом на каждом углу. Вы, мужчины, слишком часто не умеете держать язык за зубами.
Она повернулась, чтобы уйти.
— А апостолам?
— Нет. Те, кому надо, давно знают. Остальным — противопоказано. Кстати, ты зря боишься. Я бы не рекомендовала тебе пистолет. Это не лучший способ. Но в остальном — ерунда.
Я вышел на воздух и остановился под навесом подъезда. Шел дождь, а я забыл зонт. Было бы приятней прогуляться по саду, чем торчать здесь. Жалко, что я не курю.
Дверь скрипнула, и рядом со мной возник Андрей.
— Привет.
— Привет, Андрей.
— Вообще-то Арджуна. Это имя мне дали при посвящении. Андреем зовут мой паспорт.
Мне по фигу. Пусть Арджуна.
Андрей (так мне все-таки привычней) тоже не курил. Религия запрещает. Прислонился к стене и смотрел на дождь.
— Как Рамакришна? — спросил он.
— Представляешь, он знал заранее, что я приду.
Андрей пожал плечами.
— Нашел, чем удивить! Сиддхи — ничто, бхакти — все.
— Что ничто?
— Сиддхи — это магические способности. Они только мешают на пути совершенствования. Гордыня одолевает. Йогу, обладающему сиддхами, так же трудно проникнуть в Вайкунту [84] , как слону пролезть в игольное ушко. Но от них никуда не денешься, — он вздохнул. — Сами возникают. Надо просто поменьше демонстрировать. Главное — быть чистым преданным Господа, а остальное приложится. Пойдем!
Он нырнул под дождь, повернулся ко мне. На него не упало ни одной капли. Струи огибали его, словно он раздвинул занавеску. Я спустился по лестнице. Вместе мы дошли до резной каменной беседки в саду.
84
Вайкунта — рай Вишну.
— Эх! Ввел ты меня в соблазн!
Мы сели на каменные скамьи, и Андрей продолжил демонстрировать сиддхи. Верно, решил, что семь бед — один ответ.
— А в том, что разрушение — один из аспектов Бога, Рамакришна прав. Кришна приходит в мир, чтобы облегчить ношу земли, «Я — могучее время, губящее мир. И теперь я занят разрушением мира». Читал Бхагаватгиту?
— Читал. Жутковатый у вас Бог.
— Не хуже вашего. Разве Всемирный потоп — не разрушение?
Да, Матвей мне уже толкал эти идеи. Разрушение. Ничего не попишешь.
— Но это не главное. Главное — любить Бога, — с воодушевлением продолжил Андрей, — Надо пустить Кришну в свое сердце, путь займет там маленький кусочек. Потом он завоюет все.
— Слушай, а чего ты перешел в вайшнавизм [85] из христианства? То же самое ведь.
— Нет, не то же самое. Вайшнавизм — расширенное христианство. «Бог сотворил небо и землю». Какая ограниченность! Кришна — господин бесчисленных вселенных, и в каждой — свой Брахма, который ее творит. Да и отношения с Богом не так разработаны и классифицированы, как у нас. В христианстве можно стать слугой Бога, можно сыном, можно возлюбленным (если вспомнить вашу святую Терезу Авильскую). Но любви к Богу как к сыну, как к своему ребенку в христианстве нет. А это одно из высших проявлений бхакти.
85
Вайшнавизм— то же, что вишнуизм. Вайшнавами также называют себя кришнаиты Термин, как правило, применяется к последователям бхакти.
«Да, какая потеря», — подумал я. Что поделать, не могу представить себя наказывающим пятилетнего Христа за украденные сливки. Да и не крал он, думаю, сливок. Это Кришна, судя по литературе, был наишкодливейшим ребенком, и родители с ним намучились. А потом я представил, как сливки крадет Эммануил. Нет, не представляется. Он скорее кнопки подкладывал тупым учителям.
— Сливки — это символ человеческой души, — улыбнулся Андрей. — Кришна — вор. Он крадет наши души.
Тогда, пожалуй, да. Это про Эммануила.