Люди ратного подвига(сборник)

Личак Николай Кириллович

— Что случилось, Романенко? — опрашивает Калинин.

— Обыкновенное дело… — виновато произносит механик-водитель, — ничего ж не видно, товарищ лейтенант.

Танк почти уткнулся в высокий плетень. За плетнем, чуть дальше темнеет строение.

— Выключить мотор! — командует Калинин и напряженно вслушивается в наступившую тишину. Но нет, ничего не слышно, кроме воя ветра.

Как только машина остановилась, автоматчики спрыгнули на землю и, размахивая руками, стали приплясывать, чтобы согреться.

— Семенов! — позвал Калинин и, когда старший сержант подбежал к нему, приказал:

— Ну-ка

в эту хату, опросите, есть ли немцы в станице. Если на кого нарветесь — дайте знать выстрелом.

Семенов кивнул головой и отошел от танка к своим автоматчикам. Вскоре три фигуры легко перемахнули через плетень и скрылись в ночной темноте. На всякий случай Фомин навел пушку на дом. Аляев замер у пулемета. Трое автоматчиков поудобнее пристроились за броней. Потянулись минуты томительного ожидания. «Пять, семь, девять…» — поглядывая на часы, про себя отмечал Калинин. «А что, если фашисты в доме и автоматчики нарвутся на них? Или их нет? Тогда надо двигаться дальше и обязательно обнаружить врага, выяснить его силы».

Калинин перебрал в уме кажущиеся ему возможными варианты действий. Лучше всего проскочить по улице и открыть стрельбу. Тогда противник обязательно обнаружит себя. Потом укрыться за домами, передать условный сигнал по радио…

— Идут! — произнес чей-то голос сзади. Калинин стал всматриваться в темноту. Три фигуры бесшумно скользнули от плетня и подошли к машине.

— Тут старик один, товарищ лейтенант! Говорит, днем вроде никого не было. А больше ничего не знает… — начал Семенов. — Ну мы — во второй дом, там одни бабы. Те, известное дело, разговорчивее. Говорят, к вечеру пришло много машин с солдатами, пушки небольшие, с длинными стволами… противотанковые, значит. Могли, говорят, и остановиться на ночь. Станица, мол, большая…

— Так! — произнес Калинин и задумался. В молчаливом ожидании его обступили автоматчики. На каждом лице Калинин читал немой возрос: что будем делать? Но лейтенант пока молчал, сосредоточенно думая. Теперь прежнее решение ему казалось неприемлемым. Поднять стрельбу, посеять панику и уйти? Но тогда может уйти и противник? Нет, если он есть в станице, то надо задержать гитлеровцев, не выпустить их до тех пор, пока не подойдет бригада! Но ведь тогда не миновать схватки, могут быть потери. Имеет ли он право рисковать людьми? Да и что сможет сделать один танк, если фашистов в станице много? Калинин обвел взглядом автоматчиков, танкистов, вылезших из машины. И в каждой паре глаз он увидел не только ожидание приказа командира, но и доверие. Это окончательно укрепило Калинина в его решении…

Через несколько минут «тридцатьчетверка» ворвалась на широкую станичную улицу. Тускло поблескивали обледеневшие стекла в окнах домов. Ни в одном из них не было света. Все словно вымерло. «Неужели в станице никого нет?» — подумал лейтенант. Но что это темнеет впереди, на обочине дороги? Машины? Их уже заметил и старший сержант Семенов. Подобравшись к люку, он доложил об этом Калинину. Действительно, у деревянного забора стоят шесть крытых брезентом машин-тягачей с прицепленными к ним противотанковыми пушками. Значит, гитлеровцы в станице есть! Калинин весь преобразился. «Расстрелять из орудия?» — пришла в голову мысль, но тотчас же он отбросил ее и, наклонившись к Семенову, приказал автоматчикам

спешиться.

— Фомин, пушку развернуть назад! — скомандовал Калинин. — Аляев! Пулемет к бою! Романенко — давить машины!

В следующее мгновение ветер разнес перестук пулеметной очереди и «тридцатьчетверка» с ходу врезалась в колонну. Треск, скрежет, первая машина, словно резиновый мяч, отскочила в сторону, другая — повалилась набок, танк приподнялся, взбираясь на станину орудия, сломал ее, потом развернулся, ударил следующую в борт, перевернул. Взревел мотор. Романенко затормозил одну гусеницу, и «тридцатьчетверка» сделала полный оборот вокруг своей оси, расшвыривая в стороны остальные машины.

— Хорошо! — одобрительно кричит Калинин. — Вперед!

Только теперь гитлеровцы всполошились.

Сзади вспыхнула ракета, другая, в окнах появился желтый свет. В соседнем дворе раздалась автоматная очередь, затем из домов начали выскакивать полуодетые солдаты, послышалось тарахтенье заводимых моторов. Все вокруг наполнилось шумом и громкими криками.

А танк тем временем, снова подобрав автоматчиков, достиг противоположной окраины станицы и укрылся за небольшим домом, с заколоченными досками окнами. Калинин остановил машину с таким расчетом, чтобы просматривалась станичная улица.

— Аляев! Передайте по радио: в станице гитлеровцы. Состав уточняю… — приказал Калинин и стал всматриваться в темноту. Оттуда по-прежнему слышались крики, доносился гул моторов. Вспыхнули одна за другой ракеты, протарахтели автоматные очереди. В ярком, мерцающем свете Калинин увидел силуэты суетящихся солдат. Они устанавливали два орудия — одно по правую сторону дороги, другое — по левую.

— Ну, как там у вас, Аляев? — нетерпеливо опросил Калинин.

После минутного молчания раздался тревожный голос радиста:

— Не отвечают, товарищ лейтенант!

Калинин про себя выругался и тотчас же пригнулся, укрываясь за крышкой люка. Сливаясь с резким звуком выстрела, взвизгнул коротко снаряд и разорвался позади, в овраге. Осколки второго хлестнули то броне.

«Значит, заметили», — решил Калинин и в следующее мгновение уже отдавал приказания.

…Маневрируя, танк с коротких остановок вел огонь. Фомин выжидал, когда вспыхнет ракета, и в ее свете, старался поймать в прицел правое орудие и сделать выстрел. Но времени не хватало, и он дважды промахнулся. На помощь пришли автоматчики. Разбившись попарно, они подобрались огородами поближе к орудиям и стали вести огонь то расчетам. Потом подожгли стог сена и пламя ярко осветило улицу, орудия, автомашины.

— Молодцы! — услышал Калинин голос Фомина. — Теперь как на ладони.

Несколькими выстрелами он расправился с орудиями и перенес огонь по автомашинам, которые теперь стали разворачиваться и уходить назад.

— Фомин, не увлекайся, береги снаряды, — предупредил Калинин и увидел приближающуюся к машине фигуру.

Это был Семенов. Он медленно подошел, поддерживая левой рукой правую.

— Что, ранен? — опросил Калинин.

Но Семенов, не отвечая на вопрос, заговорил:

— Я пробрался вперед, товарищ лейтенант, там пехота, с батальон, наверное. Есть минометы, противотанковые орудия… И самоходка одна. Видно, неисправная была, что ли. Сейчас возятся с ней, спешат.