Люди с рюкзаками
Шрифт:
В новом мире люди расставлялись по местам: те, что слишком много работали, начинали работать еще больше; те, что погрязли в своих вредных привычках – придавались им с еще большей страстью; а тот, кто врал – завирался до краев. Те, кто наслаждался жизнью – получали совершенно новый, уникальный и невероятно огромный новый мир красоты и доверия. Те, кто страдал – начинали страдать с новой силой.
Города принимали всех – и таких, и этаких. Еще не в силах осознать изменения, но проникнутые глубокой потерей, они в будущем еще пожалеют о том, каким стал их мир после. И несмотря на то, что
Можно было подумать, что была волна первая, вторая и третья, и так оно и было. Но для местного человека этот поток – нескончаемый, удивляющий, досадный – был единым и постоянным. Люди с рюкзаками стали одной большой массой – одинаково одетой, одинаково мыслящей, созданной как под копирку.
Они бредили своим индивидуализмом, но почему-то всегда говорили на одни и те же темы, идентичными словами и практически никогда не имели мнения, основанного на реальном опыте жизни. Потому что, как правило, из-за большого количества вредных привычек, они вообще ее не имели – не любили по-настоящему, не рисковали, не страдали, не достигали ничего, не знали, что такое быть гражданином или опорой для кого-то, и, что еще более важно, всегда винили других в своих бедах.
И именно в этой пустоте жизни и рождались их мысли о своей гениальности. Они не соприкасались со взрослым миром, отталкиваясь ото всего, что может означать ответственность и обременением, и поэтому некому было им возразить.
5
Прибой бился о пирсы средиземноморских и азиатских портов, экзотические листья деревьев всех размеров, цветов и форм развевались на ветру, воздух наполнялся ароматами то ванили, то жасмина, то ладана, а колесики чемоданов все не умолкали. Каждое утро, каждый день и каждую ночь они тревожили сторожевых собак от Ванкувера до Сингапура, бились по брусчатке, отбивались, стачивались.
Чемоданами потом убивались и плинтуса. Кофейные столики, вечно неудобные, били коленки. Матрасы оказывались слишком мягкими или слишком жесткими. Из окон дуло! На кухне пахло газом! Интернет был медленный! Из миграционной службы не приходило смс, из банка – почему-то звонили, а в выходной приходилось покупать вантуз. Одежды, которая влезла в два чемодана, было недостаточно, а покупать новую без планов на то, в какой стране ты окажешься завтра – было странно. Отели были дорогими, квартиры страшненькими, риелторы не вызывали доверия.
Дни шли, месяцы пролетали, а битва с новым миром все никак не заканчивалась. И никто в блогах не писал о том, как много глупостей, которые можно было совершить только по причине банально не работающей связки причин и следствий, было допущено. Все говорили только о том, что в итоге получили – и притворялись, что этого и добивались.
Не в силах осознать детали окружающего мира, люди с рюкзаками бегали по всему поверхностно – критиковали масштабно, пытались составить непогрешимый свод с правилами новой жизни, ошибались по-мелкому и по-крупному, а каждое новое крошечное знание возводили на пьедестал.
Им было невдомек, что купить билет на самолет – это не эмигрировать, получить вид на жительство – это не быть принятым, прожить здесь пять лет – это не стать местным, жениться – не значит найти любовь, завести ребенка – не значит стать взрослым, вложить 3 млн в бизнес – не значит основать стартап, а загонять на задворки собственные ошибки – не значит, что не придется нести за них ответственность.
Но так как они собирали вокруг себя приспешников, податливых и доверчивых, и сторонились всех людей с собственным мнением – им казалось, что они смогут что угодно выдать за достижение. И от этой лжи, совершенно волшебным образом, они станут сильнее.
Как будто если твои подписчики поверят в то, что ты счастлив – ты действительно станешь счастливым. Хотя в целом такие люди в принципе никогда не были счастливы (и может быть, сам этот феномен отрицали) и действительно верили в то, что некоторые (те, что улыбались) – просто лучше притворяются, и нужно лишь просто освоить это искусство в совершенстве.
Ничего так и не понимая в том, какое именно их поведение привело к нынешнему положению вещей, они совершали те же ошибки на местах. Они были высокомерны, предвзяты, дискриминационно настроены. Они выступали за сегрегацию во всем – они говорили о женщинах и мужчинах отдельно, о новоприбывших и экспатах отдельно, делили и делили мир, пока части не начинали сражаться друг с другом. И тогда в их душе, сердце и голове воцарялся хаос из противостояний. И тогда им казалось, что полыхает весь мир.
6
Они считали, что кто-то им что-то должен и кто-то что-то вечно делает не так. Что все вокруг идиоты. Что все вокруг пытаются их обмануть. А те, кто помогает – обязаны помогать больше. Тянули из каждого все, что могли. Пока от них не отрекались даже свои.
Они скидывали ответственность, задачи, проблемы и все, что только можно было – на любой аналог родителей, который у них был в жизни. Они оставались детьми с женами, высокооплачиваемой работой, имея своих собственных детей.
Препарирование в своей жизни всех доказательств того, что они были не правы, они проводили незаметно. Когда, к примеру жена, говорила, что что-то доставляет ей неудобства, боль, неэтично, непрактично или неправильно, они просто игнорировали это. Заговаривали зубы. Говорили о компромиссах, а потом просто делали то, что хотели. Если нужно было, скандировали несвязные доказательства своей правоты, хотя в них не было реальной логики. Но понять это на их уровне было просто невозможно. И не было способа открыть их взору реальный мир, потому что желание верить в то, чего нет, неизлечимо.
Очень много говорили о прошлом так, как будто оно имело сейчас хоть какое-то значение. Очень много говорили о будущем, не в состоянии на него повлиять и не принимая никаких конкретных решений. Потом многие откажутся от этого клубка бессмысленных мыслей, которые транслировались в разговорах снова и снова, будто заевшая пластинка, чтобы начать новую жизнь.
Но будут и те, что навсегда застрянут в тех самых первых идеях, проблемах и решениях, которые были приняты в первые недели и месяцы эмиграции, будут повторять конкретные фразы десятилетиями. Ибо на новые выводы уже просто не хватило сил.