Люди со звезды Фери
Шрифт:
Может, они поверят. Сам бы я поверил на их месте? К счастью, это не имеет значения.
— Летун, летун! — неожиданно захрипел динамик.
Гус немедленно бросился к управлению. В голосе Сена слышалось отчаяние.
— Старт через десять минут! Больше не выдержим!
Если бы мы летели над горами, то за десять минут успели бы преодолеть одну четвертую расстояния до «Идиомы».
— Что нам делать? — закричал Гус.
— Пеленг! Дайте пеленг!
— Хватит болтать! — рявкнул я. — Поехал.
Летун рванул назад, развернулся
Мы уже не обращали внимания на дорогу. Обитатели пирамид, если они наблюдали за нами, должны были сказать себе, что у нас были причины удирать на такой скорости. Возможности установления контакта теперь можно было считать окончательно потерянными.
Но даже Гус, вроде бы, больше не думал о контакте. Важным было одно: чем завершилась эта «работенка» там, на побережье. Успеет ли Сен стартовать. Успеет ли вернуться за нами до того, как…
Хватит вопросов. Ответы придут сами, без каких-либо усилий с нашей стороны. А некоторые уже поджидают нас.
Это было не похоже на езду. Скорее, на сумасшедший, порхающий полет в пятидесяти сантиметрах над землей. Над рекой и трещинами, над каменными осыпями, над торчащими пиками скал.
Зеленая нить на экране изменила положение. Теперь она пересекала его поверхность наискосок, постепенно искривляясь смелой параболой. Сеннисон стартовал. Успел.
Должно быть, им в самом деле пришлось жарко.
Во время старта крупного корабля и непосредственно после него никогда не бывает полного порядка со связью. Не говоря уже о том, что если они намерены подобрать нас, то им придется перемещаться в атмосфере, удерживая ракету почти что в вертикальном положении. Не позавидуешь. Задача неблагодарная и трудная даже для полного экипажа, не говоря об одном человеке. Ну, скажем, полутора.
Летун взобрался на гребень горного массива, наткнувшись на сравнительно широкую трещину, и затормозил. Какое-то время мы лавировали по склону, добираясь к подножию очередного гребня. Дальше шла пропасть.
Мы затормозили.
— Ну и что? — поинтересовался Гускин.
— Делай, что хочешь, — буркнул я.
Перед нами были две возможности. И обе — из неприемлемых. Подать назад и двигаться зигзагами по склону, методом начинающего водителя нарт, или же рискнуть и переть напрямую.
Он выбрал вторую. И совершил ошибку. Мы оба ее совершили.
Наклон спуска превышал возможности летуна. Аппарат терял устойчивость. Он уже несколько раз ударился днищем о скалы. От этих рывков у нас темнело в глазах. О торможении не могло быть и речи.
Мы пролетели таким макаром еще несколько десятков метров, после чего последовал более резкий, чем предыдущие, удар, машину кинуло вверх, она скапотировала и рухнула вверх дюзами, проскользив еще какое-то расстояние по каменистому склону. Нам и без того оставалось лишь говорить о счастливой случайности. Башенка уцепилась за каменный выступ, скорее
— Ты говорил, чтобы ехать напрямик, — прошипел Гускин, выпутываясь из проводов своего кресла. Два их конца, вырванные из гнезд, беспомощно раскачивались над его головой. Сам он уселся возле обрамления экранов, закрепившись в более-менее вертикальной позиции. Скорее, менее, чем обычно.
Я не обратил внимания на это обвинение и уселся возле него. Однако, сразу же поднялся и, используя свисающие с пола ремни и кабели, обезьяньим способом спустился до шлюза.
— Сперва выберемся отсюда, — сказал я.
Нам не без труда удалось протиснуться мимо наполовину зажатой крышки люка. Гус выбрался сразу же за мной, осторожно выпрямился и принялся ощупывать свои конечности.
— По крайней мере, дальше нам трястись не придется, — заметил он.
Весьма утешительно. Однако не в той мере, чтобы я сам себе этого пожелал.
Тридцатью метрами ниже, с правой стороны, виднелась широкая каменная полка, переходящая в нечто вроде террасы. Используя каменистую осыпь, мы могли сравнительно легко добраться до нее. В любом случае, безопасно. Я указал на нее Гусу.
И пояснил:
— Там подождем.
Он достаточно долго смотрел на дно провала, потом с сомнением помотал головой.
— Такого не делали даже на полигоне. Думаешь, это ему удастся?
— Ему придется садиться или там, или нигде, — спокойно сообщил я. — В любом случае, если это нас касается. Можешь еще что предложить?
Он не мог.
Мы даже не стали оглядываться. О том, чтобы сдвинуть с места летун, не приходилось даже мечтать. Даже с помощью бортовых автоматов «Идиомы». Любая попытка спасения аппарата могла завершиться только тем, что он обрушится в пропасть.
До каменной террасы мы добрались легко и без труда. Вблизи она оказалась более просторной, чем мы оценили ее поначалу.
Гус уселся на северной ее стороне, я — на южной. Мы до максимума увеличили мощность телеметрических сигналов, передаваемых аппаратурой скафандров. Расстояние в несколько метров, отделяющее Гуса от меня, образовывало как бы основание конуса, по которому теперь сигналы шли в эфир. Только таким образом мы могли помочь Сену отыскать нашу полку и нас самих.
Оставалось только ждать. Если Сену не удастся, мы будем ждать дальше. Может быть, не совсем того же.
Полдень давно уже прошел. День близился к концу. О посадке «Идиомы» на этом скальном пятачке после наступления сумерек не могло быть и речи. Это и днем будет достаточно весело.
Шли минуты. Из минут складывались часы. Мы ждали.
— Облака, — неожиданно заговорил Гускин.
Я посмотрел в сторону, куда он указывал. Не облака. Дым. Черный дым. Он шел от океана, от которого нас отделял последний горный хребет. Вздымался плотной стеной, растянувшейся до самого горизонта. И — приближался.