Люди Солнца
Шрифт:
Тотчас внутрь мимо меня стали поспешно входить незнакомые люди, потянулись заспанные, всклокоченные, утомлённые долгим путешествием дети. Отправив Носатого устроить в конюшне чужих лошадей, я вернулся, зябко вздрагивая, в залу.
Неподалёку от входа, обернувшись лицом ко мне, стояли прибывшие взрослые. По очереди делая шаг, они протягивали руку и представлялись.
Я машинально называл своё имя, не запоминая имён приехавших: внимание моё было отдано столпившимся у стены малышам. Кое-кто из них метнулся было к огню камина, но тихое слово самого старшего из них, – лет четырнадцати-пятнадцати, крепкого, беловолосого, с широкими скулами, – в один миг вернуло всех в примолкшую, выжидающую, блестящую настороженными глазёнками стайку.
Вдруг я вздрогнул: ко мне шагнул массивный человек с лицом, закрытым до глаз чёрной повязкой. Он также протянул руку, и только по медвежьим рукавам его куртки я понял, что это Бэнсон.
– Смит, – глухо сказал он, и я вспомнил – ведь он говорил мне в карете, что он не желает, чтобы Готлиб и Носатый его узнали.
Ответив на рукопожатие, я, обращаясь к старшему из детей, сказал, указывая на камин:
– Отчего же, если хотят, пусть погреются.
Он благодарно кивнул, глянул на своих, и стайка быстро переместилась к огню.
– Это, – сказал детям, указывая на меня, – один из гостей, мистер Том, владелец дома, приютившего нас.
Столпившиеся у камина метнули в меня торопливые взгляды.
– Это, – продолжил говорящий уже для меня, указывая на белоголового и широкоскулого паренька, – Дэйл. Он старший.
– А я знаю мистера Тома! – вдруг послышался тонкий голосок Ксанфии. – Он сказал, что нас бить не будет!
– Это правда, – ответил я дрогнувшим голосом. – Никто никого не будет бить в этом доме.
– Ни за что? – выкрикнул новый голосок из стайки – дерзкий, весёлый.
– Ни за что, – твёрдо ответил я.
– Нойс!!- вдруг взревел Дэйл, но было поздно.
Маленький огненно-рыжий мальчишка метнулся к столу, схватил какое-то блюдо, приподнял – и грохнул его об пол. Затем подскочил ко мне и остановился, задрав голову и заглядывая в глаза.
Я рассмеялся и спрятал руки за спину.
– Обратите внимание! – громко произнёс тот, кто представил меня. – Мистер Том – хозяин своего слова. Сказал, что бить никого не будут, – и вот – так и есть. Но! – Он поднял вверх палец. – Если мистер Том скажет, что за подобное озорство он отправит озорника назад, к Слику, – будьте уверены, он это сделает.
– Ой-ой! – послышался из стайки испуганный девичий голосок.
Рыжий мальчишка, втянув голову в плечи, направился было к своим, но Дэйл шагнул вперёд, грозно взглянул – и Нойс, лихо крутнувшись на одной ножке, развернулся и бросился подбирать разлетевшиеся черепки.
Один из мальчишек в это время вдруг шагнул от камина к стене и присел, охватив руками живот. Дэйл, заметив это, подошёл, наклонился и что-то спросил. Затем он направился ко мне и, подойдя, негромко спросил:
– Мистер Том, где здесь гальюн?
– Во дворе, – ответил я, указывая на противоположную дверь. – Вправо наискосок.
– Шышок! – Дэйл повернулся к мальчишке и поманил его за собой.
Они быстро скрылись за дверью.
– Ну, братцы, – громко спросил я у оставшихся, – чего больше хотите – погреться или поесть?
– По-е-есть! – запищали стразу несколько голосов.
– В таком случае – не торопясь, маленьких усаживаем первыми – устраиваемся за столом.
Рыжий Нойс метнулся к столу, словно увидевший мышку котёнок, но в это время в залу вошёл Дэйл. Нойс тут же вернулся, схватил за руку одного из своих и с демонстративной заботой повёл к столу.
– Чарли, – от двери сказал ему Дэйл. – Смотри у меня!
Рыжий в ответ недоумённо выпучил глаза и сделался ещё заботливее.
Я с удивлением заметил, что он ведёт за руку маленького человечка с вполне взрослым лицом, из тех, кого называют лилипутами. А следом за ними шагал ещё один взрослый – низенький, согнутый, с широким покатым горбом. Поспешно семенили две девочки, ведя под руку высокого, может быть, даже выше Дэйла, подростка с добродушно-глуповатым лицом. Узкие глазки его радостно смотрели на выставленную на столе снедь.
– Джентльмены! – обратился я к взрослым, переговаривающимся с Готлибом и пришедшим из печной комнаты Робертсоном. – Прошу…
Следуя приглашающему жесту моей руки, все чинно расселись на стульях.
Звякнули столовые приборы. Звучно хлопнула пробка.
– А нам вина не нальют? – послышался негромкий скрипучий голос.
– Гобо, – прошипел Дэйл. – Люди ещё сами не выпили!
– И потом, – наставительно заметил Носатый, – дети вина не пьют.
– Вообще-то мои пьют, – глухо кашлянув, сказал Дэйл. – Когда очень устанут или когда холодно. Немного, пару бутылок на всех.
– Да, – заметила сидящая рядом с ним Ксанфия. – От вина тепло!
– Ну, – произнёс берущий вторую бутылку Носатый, – как хозяин распорядится.
Немедленно десятки глаз выжидательно уставились на меня.
– Дэйл, – сказал я, указывая взглядом на стоящую у стены наполовину опустевшую корзину с бутылками. – Возьми, сколько решишь нужным, и налей своим. Маленьким, наверное, поменьше. А вот Гобо можно побольше.
– И Баллину побольше, и Баллину! – подпрыгнул на лавке Чарли Нойс. – До невозможности смешная морда у него, когда он вина выпьет!
– Чарли! – с досадой проговорил Дэйл. – Мы в гостях! Не позорь нас перед людьми!
– А что я такого сделал?! – завизжал и привстал с лавки Чарли.
– Сиди! Ешь! – рявкнул Дэйл и, виновато взглянув в сторону взрослых, сказал: – Извините. У него характер такой.
– Чафли хо-офый, – подтвердила с набитым ртом Ксанфия.
Хлопнув дверью, вбежал, потирая с холода руки, Шышок. Втиснулся между своих, что-то торопливо зашептал оказавшимся рядом. Очевидно, что-то такое важное, отчего те даже перестали жевать.