Люди Солнца
Шрифт:
Кареты отъехали. Девочки тайком утирали слёзки. Узкоглазый и добродушный увалень Тёха словно заводной махал длинной и широкой, как лопата, ладонью. Украдкой о чём-то шептались Баллин, Чарли и оскалившийся в кривой ухмылке горбун.
– Мистер Том, – вдруг произнёс кто-то тихим голосом.
Я обернулся. Дэйл, ещё более понизив голос, сказал:
– Есть неприятное дело. Мне нужно остаться со своими наедине.
А они ведь сейчас бросятся за стол. Не могли бы вы громко сказать, что сейчас будете заливать одну из печей и что будет грохот и пар? Тогда все побегут не за стол, а к печам.
– Сейчас сделаю, – ответил я, не пускаясь в расспросы, и Дэйл отошёл.
– Джентльмены! – деланно бодрым голосом произнёс я, обращаясь к столпившимся возле конюшни мальчишкам. – Сегодня здорово потеплело, видите, снег за ночь растаял. И в зале отменно тепло. Поэтому сейчас Робертсон зальёт одну печь. Будет грохот и пар. Если кто желает посмотреть – это можно.
Азартная стая мгновенно унеслась на внутренний дворик, к печам. Удивлённый Робертсон подошёл ко мне. Я пояснил:
– Дэйл попросил. Зачем – сам не знаю. Пойдём, глянем со стороны.
Мы тоже пришли во внутренний двор. Остановились перед плотно прикрытой дверью печного помещения.
– Никакого грохота с паром, – вполголоса сообщил Робертсон. – Тишина.
Через пару минут дверь открылась. Из печного помещения торопливо вышел съёжившийся, потирающий затылок Чарли Нойс и следом за ним – карлик Баллин. Взгляд у Баллина был унылым. Они, несмело кивнув нам, торопливо скрылись за дверью каминного зала. Следом за ними просеменил чем-то опечаленный горбун Гобо. И, один за другим, поспешно и молча, словно муравьиная цепочка, в двери каминного зала протопали все остальные мальчишки. Последним вышел Дэйл. В руке у него была чья-то курточка, собранная в узел. Дэйл протянул этот узел мне. Раскрыв его, я увидел пару складных ножей, короткий цилиндр подзорной трубы, трубку и тючок табаку, часы с длинной цепью, костяной футляр с портняжными иглами, несколько серебряных пуговиц, пистолет, шпору и три кошелька.
– Кареты далеко не отъехали, – угрюмо произнёс Дэйл. – Если дадите лошадь, я доскачу. Ведь это надо вернуть.
– Это что же, – озадаченно спросил я, доставая и вывешивая на руке пистолет, – они за пару минут…
– Простите их, мистер Том. Их работа – ловко чистить карманы. Не удержались…
– Хорошо, Дэйл. Оседлай любую лошадь в конюшне и скачи за каретами. А ты, Робертсон, принеси воды и залей одну печь.
– Для чего? – непонимающе спросил Робертсон.
– Что непонятного? – бросил ему уходящий от нас Дэйл. – Чтобы мистер Том не оказался вруном.
Он скрылся за дверью. Робертсон, со вздохом взглянув на меня, произнёс:
– Кажется, закончилась у нас спокойная жизнь.
И ушёл к печам, бормоча на ходу:
– Ну, пираты…
Нежданные хлопоты
Я отправился следом за ним, чтобы помочь. Однако заливать печь Робертсон не спешил. Открыв дверцу, он разровнял кочергой пылающий уголь и, выпрямившись, произнёс:
– Добавлять перестану – она сама и погаснет. А лить воду – колосники попортим.
– Разумно, – ответил я. – Сама пусть погаснет. А Дэйл-то парень толковый!
– О-хо-хо, – лишь вздохнул Робертсон, закрывая дверцу.
– Да, дружище, – сказал я ему. – Закончилась у нас спокойная жизнь. Но выбора нет, сам понимаешь. У детишек – ни жилья, ни родителей. А здесь – пятьсот человек поселить можно. Может быть, судьба мне этот замок для того и подарила, чтобы я малышей приютил.
– Смотря каких малышей, мистер Том. Крокодильцев! Им возрасту, кажется, от восьми до четырнадцати?
– Да. Только Дэйлу пятнадцать.
– Год-два, и вырастут крокодилы!
– У тебя какое-то предложение или ты без всякой цели болтаешь?
Робертсон взглянул на меня. Широко улыбнулся.
– Болтаю, мистер Том! Всегда так, пока с утра не поем – настроение скверное!
– В чём же дело? Идём поедим.
Когда я открыл дверь в каминный зал, облепившие стол «крокодильцы» как по команде перестали жевать и уставили на меня поблёскивающие глазёнки.
– Хорошего аппетита! – сказал я им, и на маленьких лицах появились улыбки.
– Говорю же вам – бить не будет! – радостно прозвенела Ксанфия, и тут же воскликнула: – Брюс, что же ты сделал!
Я быстро нашёл взглядом того, к кому обращалась бесхитростная девчушка. Лобастый, коротко остриженный мальчуган лет двенадцати держал в руке безнадёжно испорченную двузубую вилку. Один зубец её он согнул под прямым углом к ручке, и второй – так же, но в другую сторону.
– В-вот! – гордо показал он всем нам. – Придумал!
– И для чего это? – хрипловато поинтересовался горбун.
– А в-вот! – торжественно пояснил Брюс.
Он взял со стола кусок сыра, нанизал его на один зубец, снова протянул руку, взял кусок ветчины и оснастил им второй зубец. Затем, слегка поворачивая кисть, стал по очереди откусывать то от одного куска, то от другого.
– Брюс у нас – придумщик! – гордо сообщила Ксанфия.
Несколько человек за столом немедленно уткнули зубцы своих вилок в край стола, усиленно отгибая их.
– Началось, – за спиной у меня прогудел Робертсон. – Так никаких вилок не напасёшься!
– И что, – полуобернувшись к нему, негромко спросил я. – Запретить?
– Конечно!
– Нет, дружище. С этой компанией любое неосторожное слово может стоить репутации. Нет. Мы осмотримся, подождём.
Скрипнув, открылась большая дверь каминного зала, и в него с улицы шагнул Дэйл. Несколько человек за столом немедленно склонили головы ниже и стали усердно жевать.
– Всё вернул, мистер Том, – сообщил Дэйл.
– И что люди?
– Все смеялись.
– Ну хорошо. Садись, ешь.