Люди сорок девятого
Шрифт:
Он запнулся, зажав рот рукой, будто выболтал страшную тайну, потом, поняв, что окружающим все равно, злобно прошипел:
– И за это тоже получи, мразь.
Он ударил снова, но Морган уже был готов и откатился, сапог стукнул пустоту, а Чет зашатался, утратив равновесие. В ту же секунду стрелок бросился вперед, двигаясь так молниеносно, что никто не успел сообразить, что происходит. Морган накрепко обхватил ногу Чета руками и, рванув ее на себя, ударил под колено, а когда тот с воплем, окончательно потеряв баланс, повалился, стрелок выдернул из-за его голенища нож; Джуннайт не доверял больше пистолетам, побывавшим в чужих руках, потому что не было видно сразу, заряжены они, или нет... В тот же миг он рванулся вперед, сумев перехватить взметнувшуюся было с револьвером руку противника, а потом, не колеблясь и не думая, всадил широкое лезвие в живот упавшему, его руки окрасились кровью, когда он резко дернул оружие вверх, с диким, темным, животным наслаждением глядя, как утекает жизнь из глаз предателя. Одним ночным призраком меньше, одним больше, какая разница? Морган торжествовал, но вместе с тем, все переворачивалось у него внутри, вызывая острую боль в груди, от которой не было спасения, ибо ему все еще нравился этот парень, который мог стать его другом, но был всего лишь поганым Иудой. Он должен был убить, но пережить измену и эту смерть во второй раз было слишком тяжело. Немедленно выдернув нож, Морган с силой, почти без замаха, швырнул его туда, где секунду назад заметил краем глаза помощника коменданта Анденсонвилля. Он был трезв, но от боли мир шатался не меньше, чем от виски, и стрелок не заметил, в какой именно момент Анден отступил в сторону, толкнув одновременно вперед своего опешившего от неожиданности заместителя, в грудь которого и вошла сталь, по самую рукоять. Качнувшись, Миллер рухнул замертво на землю, обливаясь быстро стынущей кровью, и воздух вокруг взорвался щелчками взводимых курков, но залп остановил истошный вопль нанимателя:
– Стоять всем!
Все замерли. Потом два человека, повинуясь жесту хозяина, силой подняли стрелка на ноги, заломили ему за спину руки и приставили к голове револьверы.
Подойдя к Моргану, Анден взял его двумя пальцами за подбородок и поднял голову ганфайтера так, чтобы видеть глаза. Его собственное лицо оказалось в ярком, не оставлявшем сомнений и недомолвок свете, и теперь его враг был уверен точно, несмотря на минувшие годы.
Помощник коменданта долго глядел на пленника, изучая его черты и удивляясь, что такого особенного было в этом невзрачном мужчине, единственном темном пятне на его безупречной военной карьере и не понимал. Не мог осознать, почему именно этот человек был единственным, вырвавшимся из его лагеря, несмотря ни на что, проскользнувшим под самым носом, опозорившим его, Томаса Андена перед подчиненными, нанесшим удар по больному честолюбию, оскорбление, которое едва может быть смыто кровью обидчика, которое требует долгой, изощренной расплаты. Бывший поклонник Генри Уэрца, отрекшийся от своего кумира, презрев его неумение выпутаться, его жалкие попытки оправдаться перед янки, желание свалить все на приказ вышестоящего начальства, лишь бы избежать смерти, не мог понять, почему эти два парня, сидевшие тише других, попытались прорваться в одну ночь друг за другом и одному это удалось, невзирая на гибель другого. Что двигало ими обоими, какая такая сила, все еще таившаяся в глазах пленника?
– Смерть от пули слишком легка для такого крепкого парня как ты.
– процедил он сквозь зубы, обозленный этой загадкой, которую не в силах был даже понять.
– Я тебя повешу, парень... Я придумаю что-нибудь интересное... Кстати, к убийству Оуэна добавляется также гибель гражданина нашего города Честера... О черт, забыл как дальше... Но это не столь важно.
"Ты слишком опасен для меня...
– кричали расширенные страхом его глаза, Морган читал их как открытую книгу, даже лучше, ибо в грамоте был не так силен, и несмотря на свое катастрофическое положение, упивался ужасом человека, которого ненавидел.
– Ты знаешь, кем я был и кто я есть."
– Ты тоже знаешь, кто я и как я ухожу, когда мне наскучит твое общество, - ответил Джуннайт на несказанные слова, стараясь спрятать свой страх за звучащим в голосе презрением. Теперь Морган знал: что бы ни случилось дальше, он уже победил в их давнем заочном противостоянии, заставив помощника коменданта Анденсонвилля бояться.
Анден обжег его свирепым взглядом, полным страха и ненависти и, не найдя ни тени тех же чувств в зрачках пленника, отвел глаза в сторону. Мысли метались в голове бывшего помощника коменданта как тараканы, несущиеся в темные углы при яркой вспышке света. Ему было наплевать, узнают ли об этом его люди, многие и так знали, или, по крайней мере, догадывались, но ему вовсе не хотелось, чтобы горожане заподозрили что-нибудь в этом роде, хотя бы даже на уровне слуха, или, того хуже, все это как-то дошло до Федерального правительства. Интересно, лежит ли у них в пыльных архивах ордер на арест военного преступника Томаса Андена и не истек ли еще срок давности?
Воровато оглядевшись, хозяин "Ленивой М" коротко размахнулся и ударил Моргана по лицу. Голова стрелка дернулась назад, в углу рта появилась кровь, но нос, как ни странно, кулак Андена лишь слегка зацепил, и тот устоял.
– Браво, - осторожно шевеля окровавленными губами, сказал Джуннайт.
– Только я, знаешь, как-то даже не почувствовал такого слабого удара... Сильнее не можешь?
"Правду говорят, что сросшаяся после перелома кость крепче выходит," - думал он про себя, преодолевая надоедливый звон в ухе и радуясь, что не чувствует страха.
Злость, душившая Андена, прорвалась в истошном вопле, сопровождаемым нервным жестом:
– Увести в тюрьму!
– Босс, у нас нет тюрьмы...
– напомнил один из державших Джуннайта и тотчас же пожалел о своей ошибке. В Иглз-Несте действительно не было настоящей тюрьмы, и преступников отправляли отбывать срок в Денвер или Юму, если не вешали или не отпускали в течение нескольких дней.
– Мне все равно!
– орал Анден, распаляясь все больше.
– Под замок! В участок! Караул поставить!
Его приказ был выполнен незамедлительно. Опешившие от такого взрыва ярости, наемники с "Ленивой М" пробежали весь путь до офиса маршалла, протащив Моргана волоком по земле, и, нацепив на него наручники, швырнули на пол единственной камеры, мгновенно заперев дверь. Они слишком поздно догадались, что надежнее было бы сковать руки пленника за спиной, но потом решили и убедили шефа, что и так сойдет. Тома Андена так и подмывало отдать приказ, которого ждали его люди: вздернуть парня прямо сейчас, на первом же дереве, но, чтобы не вызвать лишних вопросов, придется подождать... Может даже собрать суд из нужных людей. Томасу Андену абсолютно не хотелось повторить судьбу человека, которым он восхищался и с которого брал пример в годы войны, но который, на поверку, оказался заурядным неудачником. И теперь, глядя на с трудом поднявшегося с пола и тяжело опустившегося на койку Моргана сквозь частую решетку с крепким замком, будто на голодного хищника, хозяин "Ленивой М" остро чувствовал опасность, грозившую его благосостоянию, его престижу в глазах горожан, самой его жизни...
– На этот раз тебе не уйти, чертов янки, - сказал он, чтобы успокоить себя.
– А какие сны видишь ты, когда один в темноте?
– спросил Морган, взявшись за прутья обеими руками и медленно приближая к решетке лицо.
– Неужели призраки не приходят тебя навестить? Их так много вокруг тебя...
Цепь натянулась между запястьями стрелка. Его глаза сверкали из полумрака потусторонним светом, подчеркивая белизну шрама на горле.
Анден отпрянул от решетки, будто увидел готовую к нападению змею или, что было вернее, пришельца из потустороннего мира. Узнай он, что рядовой Морган Джуннайт, военнопленный, умер и похоронен уже добрый десяток лет назад, он не удивился бы. Живой человек из плоти и крови не может так хладнокровно глядеть смерти в лицо. "Быть может, он уже был мертв, когда появился в Анденсонвилле. Когда появился? Не знаю... Не помню... Кажется, он всегда был там, с самого основания...
– это не укладывалось в голове, но Томас Анден зациклился на этой мысли.
– Быть может..." Он хотел было что-то сказать еще, открыл рот, но внезапно передумал и быстро вышел, а за ним последовали и его люди. Только двое из наемников расположились за столом маршалла, взгромоздив на него ноги и держа ружья под рукой, а как только начальник ушел, подмигнув друг другу, распечатали новую колоду карт, извлеченную из заднего кармана брюк одного из них, мгновенно и полностью утратив к пленнику всякий интерес.
Убедившись, что за ним никто не наблюдает, Морган схватился за ноющий бок и привалился к стене, упершись в бревна головой, потом медленно сполз вдоль нее и упал на нижнюю койку двухэтажных нар ничком. Беззвучный крик вырвался из горла стрелка, слегка шевельнув губы, но не потревожив охрану. Морган Джуннайт полежал немного, чувствуя, как все его тело, каждая его клеточка, разрываются на части, потом, когда боль отпустила, осторожно сел. Первым делом проверить наручники. Стрелок покрутил браслеты вокруг запястий, стараясь не греметь кандалами, подергал все звенья цепи, попытался вывернуть руку - бесполезно. У него были широкие ладони, да и наручники, видимо, были рассчитаны так, чтобы взрослый мужчина не мог от них освободиться даже при наличии мыла. Морган сплюнул на пол и, тихонько выругавшись, оставил кандалы в покое. Его ум начал работать, ища выход. Как-нибудь он выберется из этой дыры, должен выбраться...
Быстрый взгляд доложил Моргану, что караул полностью поглощен картами. Поднявшись, он медленно, чтобы не привлекать внимания, придерживая цепь, двинулся к небольшому окошечку, краем глаза постоянно следя за игроками, готовый реагировать на малейший резкий жест. Пару раз Джуннайт замирал: в первый раз, когда один из охранников разразился отборной бранью по поводу дурных карт, другой - когда тот же тип смачно сплюнул на пол, а другой отругал его, велев пользоваться плевательницей. Очутившись, наконец, возле окна, стрелок аккуратно потряс по очереди каждый из трех толстых стальных прутьев, преграждавших ему путь на свободу, но новенькие, еще не тронутые ржавчиной железки были прочно вставлены, видимо, в процессе постройки здания прямо в крепкие бревна- ни один из них не пошатнулся, даже не повернулся в своем гнезде. Если даже Морган мог бы их сломать, он не был уверен, что сумеет протиснуться в образовавшееся отверстие. Теперь парень стоял к окну лицом и больше не видел игроков за столом маршалла. Перед его глазами предметы слегка двоились в ауре головной боли, и окошко постоянно плыло, ежесекундно меняя форму и размер, чем объяснялось затруднение: один раз оно показалось слишком узким, в другой - вполне достаточным; в любом случае попытка бегства этим путем не останется незамеченной и будет сопряжена со значительными сложностями.