Люди среди людей
Шрифт:
Злополучную бутыль Алексей Павлович получил пятого июля. Он сразу заметил, что ришта лопнула и вода буквально кишит микроскопическими червячками - живыми микрофилляриями. В бутыли резвились также циклопы - маленькие рачки, каких немало в каждом среднеазиатском пруду. Натуралист, не теряя времени, сел за микроскоп, навел объектив на циклопа и сквозь полупрозрачную оболочку тельца его увидел внутри рачка несколько опять-таки живых микрофиллярий. Как они туда попали? Федченко поставил опыт, тот самый, который описал в письме к Кауфману. На часовом стекле в капле воды поместил филлярий и двух рачков. Очень скоро зародыши ришты оказались в желудках у циклопов. «Мне удалось проследить и дальнейшие изменения, которым подвергается зародыш, вошедший в рачка, и проследить первую линьку, сопровождающуюся изменениями… зародыша, что окончательно убедило меня, что зародыши
Из своих личных наблюдений Федченко сделал, как мы уже говорили, социальные выводы: «Развитие ришты, по-видимому, стоит в связи с тем, что за недостатком воды жители этих городов вынуждены употреблять воду из прудов, в которых она меняется в Джизаке дважды, а в Бухаре один раз в месяц» 2 [2 ЦИА УзССР, фонд II, дело 438, лист 29-30.]. Когда читаешь отчеты и научные доклады Федченко, видишь, что этот неравнодушный к человеческим страданиям натуралист упорно несколько раз возвращается к мысли о том, как помочь жертвам ришты. В 1871 году он даже выпустил в свет популярную книжку на эту тему. Книжку «для народного чтения» перевели на узбекский язык. Но рекомендация пить только кипяченую воду, а на крайний случай проточную (циклоп с зародышами ришты никогда не встречается в проточной воде), произвела на бухарцев в 1871 году ничуть не больше впечатления, чем в 1921-м, когда город посетил профессор Скрябин. Константин Иванович даже произнес по этому поводу обличительную филиппику.
«И невзирая на то что свыше пятидесяти лет назад профессор Федченко установил связь между заболеванием ришты и бухарскими хаузами, невзирая на наше знание цикла развития и способа заражения риштой, невзирая на все эти научные завоевания, бухарские туземцы и поныне омывают ноги, изъязвленные паразитом, в этих хаузах, засевают мириадами личинок паразита свои водоемы и, утоляя тою же водой свою жажду, самозаражаются, так сказать, при посредстве рачков-циклопов, этим филлярным заболеванием. Получается заколдованный, бесконечный замкнутый круг вследствие того, что завоевание науки не смогло до сих пор проникнуть сквозь толщу невежества туземцев» 1 [1 В книге «Деятельность двадцати восьми гельминтологических экспедиций в СССР». М. 1926 г.].
В этой речи вроде бы все правильно. Древние традиции, предписания шариата действительно веками поддерживали в народе гигиеническую безграмотность. Но кто и когда за пятьдесят лет после Алексея Павловича Федченко попытался всерьез осветить мрак туземной жизни факелом науки? Не речи нужны были гражданам молодой Бухарской республики, а дела. И Леонид Исаев еще летом 1923 года, в разгар борьбы с малярией, включил проблему ришты в план работы Бухарской экспедиции. А два года спустя писал Марциновскому: «Я ставлю определенную задачу - в 1927 году ришты в Средней Азии пе будет» 2 [2 Письмо из Старой Бухары Е. И. Марциновскому от 3. X. 1925 г.].
Что это такое: полностью уничтожить болезнь? Это значит, говорят ученые, уничтожить на данной территории ее возбудителя. Полностью, как биологический вид. Убить всех микробов? Покончить со всеми вирусами? Погубить всех животных-паразитов? Но ведь это, простите, фантазия! Да, фантазия. Большинство паразитологов и эпидемиологов в этом абсолютно убеждены. Совершенно уничтожить инфекционную болезнь невозможно, - заявил в июле 1966 года на IX Международном конгрессе микробиологов в Москве виднейший американский ученый, автор многочисленных вакцин Гарри Копровский. Невозможно?
– возразил советский эпидемиолог Лев Громашевский.
– Но разве в природе не вымирают постоянно целые виды живых существ? Этот процесс вечен, как мир. Палеонтология и палеоботаника - пауки о прошлом животного и растительного мира - рассказывают о сотнях катастроф, которые свели на нет сотни тысяч видов. Жестокий суд природы не знает апелляций. Всякий раз, когда среда обитания изменяется слишком резко и в слишком короткие исторические сроки, когда отступают океаны, надвигаются ледники, изменяется климат, неизменно погибают все те, кто не успел приспособиться к новым условиям. Вместе с ящерами и первоптицами, вместе с гигантскими хвощами и ископаемыми рыбами ушли их болезни, их микробы и паразиты. Почему бы человеку с его концентрированной волей не попробовать свои силы там, где до нас буйствовала лишь стихия? Возбудитель болезни всегда паразит. Его среда обитания - тело животного, человека и некое пространство вокруг них. Может ли современная наука создать в среде обитания паразита невыносимые для него условия? Я считаю, что может.
Дойдя в своем докладе до этого места, профессор Громашев-ский вынужден был остановиться и признать, что ему неизвестно пока ни одного случая в человеческой истории, когда хоть одна заразная болезнь была бы полностью сметена с лица Земли. И это неудивительно. Земля разделена на более чем сто пятьдесят суверенных государств, где и болезни распространены по-разному, и медицинские возможности различны. И тем не менее ученый верит: уничтожить болезни возможно. Не все и не по всей планете, но добрые 15 - 20 наименований вполне можно сдать в архив.
Действительный член Академии медицинских наук СССР профессор Лев Васильевич Громашевский видит три пути, следуя которым современный медик может приблизить эту благословенную пору. Первый: обезвредить, очистить от заразы тело больного. Для этого у нас есть многочисленные химические лекарства и антибиотики. Подчас болезнь можно сводить на нет и более простыми средствами - изолируя больного (проказа, сыпной и возвратный тифы) или забивая зараженный скот (сап, бешенство). Второй путь - с помощью вакцин и сывороток сделать человека, вернее, человечество иммунным, невосприимчивым к той или иной болезни. Наконец, третий путь для медика-максималиста состоит в том, чтобы разрушать природные механизмы, с помощью которых возбудители проникают в наш организм.
В борьбе с червем-паразитом доктор Исаев избрал самый нехоженый, самый малоизученный - третий путь. Медики очень редко прибегали до сих пор к этому методу, да и то лишь когда пытались предотвратить сыпняк, малярию, чесотку. Впрочем, им никогда не удавалось создать действительно непроницаемый барьер между своими пациентами и кишащими вокруг насекомыми - передатчиками заразы. Исаев же решил каждого из пятидесяти тысяч жителей Бухары оградить от ришты абсолютно, навсегда.
Он задумал сделать то, что до сих пор было лишь прерогативой природы: уничтожить возбудителя риштоза как биологический вид.
Передо мной карта Бухары, которую в 1924 году вычертили сотрудники Бухарского тропического института. Производить топографическую съемку научился Исаев еще на франте, владел этим мастерством отлично. И тем не менее карта, вычерченная под его руководством, кое в чем походит на те средневековые изображения города, где вместо условных значков картографы рисовали реальные дома, башни и кораблики. В исаевской Бухаре (сто саженей в дюйме) обозначены и пронумерованы все до единого десять тысяч жилых строений. Нанесена на карту и система, поящая город водой: канал Шахрруд (Городская река) и его двести двадцать отводов, которые то явно, то скрыто подходят к ста двум хаузам, чтобы дважды в месяц залить в них шесть с половиной миллионов ведер воды.
Зачем понадобилась медикам эта карта?
Тысяча девятьсот двадцать четвертый год был для Исаева годом рекогносцировки. Директор института осматривал и в деталях изучал будущее поле боя. Из трех звеньев цепи: больной человек - рачок-циклоп - восприимчивый коллектив, он собирался выбить два звена - человека и рачка. Людей вылечить, циклопов уничтожить. Но сначала надо разыскать больных и узнать все подробности о жизни рачков. Для такой операции нужна детальная карта и четкий, не побоюсь сказать - жесткий режим в рядах медиков. Порядок и бесконечный труд. Двадцать пять сотрудников Тропина работали между 1924-м и 1930-м как заведенные. Врачи и студенты-практиканты разделились на отряды и по строгому плану обходили дом за домом. Это были разведчики. Они составляли списки больных, выясняли, из какого хауза люди пьют воду, осматривали без различия пола и возраста всех членов семьи. Исаев требовал списки по каждому дому, по кварталу (махалле), по всем десяти районам города. Не пропустить ни одного человека!
– гласил приказ директора.
– Пропущенный риштозпый больной завтра может заразить десять новых».