Люди в красном. Божественные двигатели
Шрифт:
— Ты очнулся на следующий день, — сказал ты отцу. — С моего ДТП прошли недели. А очнулся я всего пару дней назад.
— Это не так, — сказал отец. — Ты очнулся раньше. Ты был в сознании, говорил, поддерживал разговор. Ты просто не помнишь.
— Вот именно, — сказал ты. — Это не вырубиться при ДТП. Это значит потерять память несколько недель спустя.
— Ты ведь приземлился прямо на голову, — сказал твой отец. — Ты приземлился на голову на скорости 45 миль в час. Даже в самом лучшем случае, как у тебя, такое не обходится без последствий, Мэтью. Меня не
— Не каких-то, пап, — сказал ты. — Всех. Все между ДТП и моментом, когда я прихожу в себя, а надо мной стоишь ты, и мама, и Кэндис, и Ренни.
— Я же объяснил, ты упал в обморок, — сказал твой отец. — Мы забеспокоились.
— Итак, я упал в обморок, и очнулся без малейшего воспоминания о последних нескольких неделях, — сказал ты. — Ну, ты понимаешь, почему меня это беспокоит.
— Хочешь, запишу тебя на МРТ? — предлагает папа. — Я могу. Пусть доктора посмотрят, нет ли дополнительных признаков черепно-мозговой травмы.
— Я думаю, это было бы разумно, правда? — сказал ты. — Слушай, пап, я не хочу совсем параноиком, но меня беспокоит, что я несколько недель жизни потерял. Я хочу убедиться, что такого не случится снова. Неуютно просыпаться и обнаруживать дырищу в памяти.
— Нет, Мэтт, я понимаю, — сказал папа. — Я скажу Бренде, пусть запишет на самое ближайшее время. Пойдет?
— Ладно, — сказал ты.
— А пока я тебя попрошу так об этом не переживать, — сказал твой отец. — Доктора сказали, что у тебя может такое еще случиться пару раз. Это нормально.
— Нормальным бы я это не назвал, — ответил ты.
— Нормально при ДТП на мотоцикле, — пояснил папа. — В этом случае.
— Не нравится мне эта новая норма, — сказал ты.
— Бывает и похуже, — ответил твой отец и опять сделал эту штуку, как постоянно в последние дни — когда он выглядит так, будто вот-вот сорвется и начнет над тобой рыдать.
В ожидании МРТ ты проглядываешь сценарий, который тебе дали для серии «Хроник „Бесстрашного“». Хорошая новость состоит в том, что твой персонаж играет главную роль в событиях. Плохая новость в том, что у тебя нет реплик, и ты проводишь весь эпизод, лежа на каталке и делая вид, что ты без сознания.
— Это неправда, — заявил Ник Вейнштейн, когда ты указал ему на эти факты. Он заехал к тебе с правками в сценарии — услуга, на которую, как ты подозреваешь, другие статисты не могут рассчитывать от главного сценариста. — Смотри, — он перелистнул сценарий на последние страницы, — Вот тут ты приходишь в сознание.
— Рядовой Хестер открывает глаза и оглядывается, — читаешь ты вслух.
— Вот, в сознании, — заявил Вейнштейн.
— Как скажете, — вздохнул ты.
— Я знаю, это немного, — сказал Вейнштейн. — Но мне не хотелось чересчур тебя напрягать, когда ты только-только вернулся.
Так тебе и надо, сказал ты себе, листая сценарий в очереди на МРТ и перечитывая сцены, где ты только и делаешь, что где-то лежишь. Серия набита экшном — особенно достается лейтенанту Керенскому, который получает массу экранного
«Эй, зато было чем за твой колледж заплатить, — произнесла какая-то часть твоего мозга. — Не говоря уже об МРТ».
Справедливое замечание, подумал ты. Но разве нельзя хотеть, чтоб семейный бизнес производил что-нибудь еще, кроме тупого вымученного развлекательного шоу, неотличимого от любого другого тупого вымученного развлекательного шоу? Если это все, что вы делает, с таким же успехом можно было производить пластиковые крючки.
— Мэтью Паулсон? — спросил медтехник кабинета МРТ. Ты поднимаешь голову. — Мы вас ждем.
Ты вошел в кабинет, и медтехник показал тебе, где ты можешь переодеться в больничную пижаму и положить личные вещи. В комнате с машиной не должно быть ничего металлического. Ты разделся, натянул пижаму, и вошел в комнату, где техник читает твою медкарту.
— Окей, вы тут были раньше, так что процедуру знаете, да? — спросил техник.
— Если честно, я не помню, — ответил ты. — Я вроде как именно поэтому и пришел.
Техник опять проглядел медкарту и слегка покраснел.
— Простите, — ответил он. — Я обычно не до такой степени туплю.
— А когда я тут был в последний раз? — спросил ты.
— Чуть больше недели назад, — ответил техник и наморщил лоб, еще раз перечитывая данные. — Ну, может быть, — произнес он через минуту. — Кажется, ваши данные перепутались с чьими-то чужими.
— Почему вы так думаете? — спросил ты.
Медик посмотрел на тебя.
— Давайте-ка я пока не буду отвечать, — сказал он. — Если вышла путаница, а я совершенно уверен, что это так, тогда я не хочу, чтоб меня прижали за разглашение данных другого пациента.
— Ладно, — ответил ты. — Но если это мои данные, то дайте мне знать.
— Конечно, — ответил медик. — Это же ваши данные. Давайте-ка пока сконцентрируемся на сегодняшнем сеансе. — И с этими словами он сделал тебе жест забираться на стол и засовывать голову и тело в вызывающую клаустрофобию трубу.
— И что, ты думаешь, увидел там этот медик? — спросила Сандра за обедом в «П. Ф. Чангс». Не то, чтоб это было твое любимое место, но у нее всегда была к нему слабость по каким-то непостижимым причинам, а у тебя до сих пор слабость к ней. Ты встретил ее у ресторана, в первый раз после аварии, и она рыдала у тебя на плече, обняв тебя — пока не отстранилась не влепила тебе шутливую пощечину за то, что ты не позвонил ей раньше. А потом вы пошли внутрь за жратвой повышенного качества.