Люди в красном. Сборник
Шрифт:
– Это от него?
– Да.
– А почему он не здесь? Почему не вручил сам?
– Это слишком долго и трудно объяснять. Он не смог прилететь. Но если бы и смог, думаю, побоялся бы. Ему было бы нестерпимо больно видеть вас.
– Из-за нее?
– Да.
– Он хочет встретиться со мной? Это его способ представиться?
– Да, полагаю, это его способ представиться. Но боюсь, встретиться с вами он не сможет никогда.
– Почему?
– Ему нужно быть в другом месте. Очень далеко. Легче всего сказать именно так. Возможно, его письмо
– Прошу прощения за то, что без конца повторяюсь, но я все равно не понимаю. Вы появляетесь на пороге с фотографиями женщины, похожей на меня как две капли воды, говорите, что я играла ее в одноминутной роли в телесериале, а она мертва и ее муж шлет мне подарки. Вы понимаете, какую несете чушь?
– Я понимаю.
– Зачем мужу это делать? Какой смысл?
– Вас интересует мое мнение?
– Да.
– Он очень тоскует по жене. Горе вывернуло его жизнь наизнанку. Мне трудно объяснить, но для него то, что вы живы, означает: Маргарет не умерла насовсем. Для него она живет в вас. Потому он посылает Маргарет вам. Хочет отдать вам часть ее жизни, бывшую с ним.
– Но зачем?
– Чтобы она отпустила его. Чтобы наконец ушла. Он отдает ее вам, чтобы вернуть свою жизнь.
– Он сам это сказал?
– Нет. Но думаю, он поступил так именно потому.
Мартинес быстро шагнула в дом. Появилась через минуту с промокшей бумажной салфеткой в руках. На щеке блестела слеза.
Саманта посмотрела на Даля и улыбнулась виновато:
– Столь странного субботнего утра у меня не было уже давно.
– Простите.
– Не стоит извиняться, все нормально. Я все еще не понимаю. Но кажется, я могу помочь вашему другу.
– Да. Вы уже помогаете. И за это спасибо вам огромное.
– Извините, – спохватилась Мартинес и посторонилась. – Не заглянете на минутку?
– Я очень хотел бы, но не могу. Такси стоит с включенным счетчиком, и к тому же меня ждут.
– Возвращаетесь в свое таинственное, труднообъяснимое место?
– Да. Кстати, вспомнилось: проектор и письмо, наверное, исчезнут через пару дней.
– Испарятся? Как то письмо, которое самоуничтожается через пять секунд?
– Практически.
– Вы что, шпион? – спросила Мартинес, улыбаясь.
– Трудно объяснить, – повторил Даль еще раз. – Так или иначе, я бы посоветовал вам все скопировать. Наверное, можно спроектировать изображение на белую стену и снять на фотокамеру, а письмо отсканировать.
– Так и сделаю. Спасибо, что предупредили.
– Пожалуйста, – ответил Даль и повернулся, чтобы уйти.
– Подождите-ка! Вы же увидите своего друга, когда вернетесь?
– Да.
Мартинес ступила за дверь и легонько чмокнула Даля в щеку.
– Передайте ему это. И еще передайте мое «спасибо». И скажите, что я позабочусь о его Маргарет.
– Обязательно. Обещаю.
– Спасибо! – сказала она и поцеловала его в другую щеку. – А это – для вас.
– Спасибо! – улыбнулся Даль.
Мартинес усмехнулась и вернулась в бунгало.
– Так ты готов? – спросил Даль у Хестера в шаттле.
– Конечно же нет! Если все пойдет по плану, тогда в момент, когда вы, парни, перенесетесь в нашу Вселенную, я перенесусь из этого отличного тела в искалеченное, с умирающим мозгом. И мне останется лишь надеяться, что мы не преувеличили возможности медицины двадцать пятого века. А если все пойдет не по плану, через сорок восемь часов мои атомы воскликнут «ой!» – и удерут отсюда. Как думаете, можно подготовиться к будущему с такой перспективой?
– Резонно, – согласился Даль.
– И самое странное здесь то, что ты сумел убедить меня. Я до сих пор не понимаю как.
– Наверное, у меня дар убеждения.
– Ну да, конечно. Ты ж помнишь, что именно я – тот парень, которого Финн уговорил взять на сохранение его наркотики. Убедил, что это конфеты.
– Если я не ошибаюсь, они и в самом деле были засахарены.
– Я хочу сказать, что я попросту наивный и слабовольный.
– Позволь не согласиться с такой оценкой.
– Ну конечно, тебе легко говорить уже после того, как уболтал меня принять твой дурацкий план!
Оба стояли над телом Мэттью Полсона, чью каталку окружали поддерживающие жизнь агрегаты. Дюваль проверяла их, а заодно и прикрепленное к ним коматозное тело.
– Как он? – спросил Даль.
– Состояние стабильное, – ответила Майя. – Основную работу пока делают аппараты, в шаттле есть адаптеры, пригодные для подключения здешней техники, так что не придется тревожиться о заряде батарей. Если с ним не случится что-нибудь критическое при перелете, все будет нормально.
– А если случится?
– Тогда я сделаю все, что смогу, – ответила Майя, пристально глянув на энсина.
Она похлопала его по плечу.
– Не тревожься, я не подведу тебя.
– Парни, пора! – предупредил Керенский, сидящий в пилотском кресле. – Наш перелет из Гриффит-парка не остался незамеченным. По меньшей мере три вертушки направляются сюда! Еще пара минут – и начнется гадкая заварушка!
– Вас понял, – отозвался Даль и спросил Хестера: – Значит, ты готов?
– Да, – ответил Хестер.
Оба вышли наружу, на газон особняка Чарльза Полсона в Малибу. Продюсер с семьей ожидал там Хестера. Беседовавший с ними Хэнсон поспешил к Далю. Хестер же подошел к семье.
– А как мы узнаем? – спросил Полсон.
– Мы пойдем к нашей черной дыре на полной тяге. Доберемся за день, – ответил Даль. – Думаю, вы поймете, когда ваш сын снова станет на себя похож.
– Если все сработает, – поправил Полсон.
– Если, – отозвался Даль. – Но давайте считать, что сработает.
– Давайте! – поддержал Хестер.
– А теперь скажите: наше соглашение в силе? – спросил Даль.
– Да, – ответил продюсер. – Никто из вас не погибнет в будущем. В телесериале прекратят убивать статистов. В следующем сезоне шоу закончится, и мы не станем делать новых сериалов в ближайшие сто лет.