Люди Весны
Шрифт:
Это Дерево не было ни деревом, ни горой — то был ледник. Больше всего он напоминал гигантскую реку, которая падала с вершины Эрн Эсиарн к её подножию и в единый миг вдруг промёрзла до дна. Отчего он звался Деревом, уже не помнил никто.
Арга поравнялся с повозкой Маррена, спешился и влез внутрь.
Маррен сидел, опустив голову и обхватив себя руками за плечи. Он медленно повернул лицо к Арге. За время пути явственней стало, насколько его плоть изменена магией. Кожа выбелилась до снежного оттенка и едва заметно поблёскивала, точно на ней застыли мелкие льдинки. Маррен сказал, что это от холода, и что так он меньше мёрзнет. Но холод он чувствовал и страдал от него как всякий человек. Чаша–жаровня, поставленная в повозку, выручала плохо. Аргу раздражало, что колдун сидит не шевелясь и тихо замерзает. Как–то он вытащил Маррена пройтись — и больше так не делал. Лошади шарахались от него, коневолки брезгливо фыркали, а люди смотрели косо. Ясно было, отчего колдун не хочет показываться на глаза. Арга не стал его неволить.
Он по–прежнему сам следил за тем, чтобы колдун ел и пил, и несколько раз позволил ему проспать пару часов. Но он чувствовал, что этого недостаточно. Магическая мощь — не то же, что желание жить, а жить Маррен не хотел, и холод вытягивал из его тела невеликие силы.
«Искушение?» — вспомнил Арга и усмехнулся с долей горечи. Сейчас испытывалась разве что его выдержка. Забот хватало, но он должен был помнить о Маррене, находить для него время и…
И не срывать на нём злость.
Арга не мог вспомнить, когда наложил на себя этот запрет. Слова «обязуюсь заботиться о нём» он произнёс ещё в подземельях Белой Крепости, но тогда они означали «следить, чтобы он не сдох». В Цании он был с Марреном груб и жесток, но чем дальше, тем реже. Арга понимал, что смягчился, когда перестал испытывать отвращение — он перестал злиться на колдуна за то, что вынужден иметь с ним дело. Но внутренний запрет появился позже.
Быть может, после ухода Каудрай. Ведь Маррен пытался предупредить. Просил разрешения спасти…
Скрестив ноги, Арга уселся в тесной повозке, взял Маррена за рукав полушубка и подтянул к себе. Не дожидаясь приказа, колдун послушно стащил рукавицу. Арга взял его за руку. Серебряно–белый цвет сделал кисть Маррена красивой. Арга задержал взгляд на ней: его пальцы словно оплело причудливое украшение.
— Лагерь разобьём сегодня поздно, — сказал он, — может, даже в темноте. Нужно перейти через Эленги. Дальше с каждым шагом будет становиться теплее.
Маррен слушал молча.
— Потом, — сказал Арга, — придёшь ко мне. Накормлю горячим.
— Да, Арга. Спасибо.
— Заглянешь для меня в Элевирсу?
Маррен поднял глаза. Они тоже блестели сейчас, ярко–чёрные на ярко–белом лице, как полированные камни. Колдун медленно моргнул. Арга почувствовал, что его пальцы дрогнули и сжались теснее.
— Они успокоились, — ответил наконец Маррен. — Они нашли, кому довериться, и перестали бояться. Чересчур поспешно.
— Они договорились с солнцепоклонниками, — понял Арга. — Возможно, успели принять их посольство. Я прав?
— Да, Арга. И люди с Юга уже действуют.
Арга нахмурился.
— Они вышли в поход из своих обителей? Начали упражняться с доспехами?
— И это тоже. — Маррен высвободил другую руку и распрямил длинные пальцы. Болезненно щурясь, он вытянул их перед собой. — Я вижу, что… Некая воля потянулась с Юга на Север. Огромная… и ужасная воля.
Арга вдруг почувствовал, как холодно вокруг. Слово «ужасная» в устах Чёрного Вестника звучало по–особенному весомо. Что могло устрашить Маррена? Разве только воля, подобная воле Железной Девы… «У нас много соглядатаев на южных берегах, — подумал Арга. — Могут ли у южан быть соглядатаи в наших землях? С трудом верится». Цветение обещало многое и многое дарило. Люди принимали его, ибо естественно для человека стремиться к силе и радости, желать долгой жизни своим детям. Однако столь же естественно и спасаться от страха. Чему учат солнцепоклонники? Добр их бог или зол? Чего он требует от последователей? «Я узнаю, — постановил Арга. — Но с этим позже».
— Сейчас ей противостоит воля Каудрай, — внезапно сказал Маррен.
Арга опешил.
— Что?
Колдун не ответил. Он опустил голову и прикрыл глаза.
— Каудрай мертва, — осторожно сказал Арга.
— Но не её воля, — отозвался Маррен. С виду казалось, что он погрузился в обычное своё оцепенение, но голос его звучал живо. — Она позаботилась о многом.
С минуту Арга размышлял. Сердце подсказывало ему: он слышит правду и услышит ещё. Но всё это было слишком странным.
— Если Святейшая была… — начал он и запнулся. — Если она настолько могущественна, что даже сейчас её воля действует в мире… Как она позволила себе погибнуть?
Маррен глубоко вздохнул.
— Ты не будешь сердиться, Арга, если я скажу?
Арга крепко сжал его пальцы и накрыл их другой ладонью.
— Нет. Я же обещал.
Колдун помедлил.
— Однажды кто–то спросил тебя: быть может, Фрага хотел погибнуть так, как погиб? Может, он хотел пасть в бою, а не угасать ещё десятилетия? И ты ответил: нет. Пускай он пал как воин, но тот бой был ниже его достоинства.
— Я сказал иначе. Но в этом духе.
Аргу не удивило и не задело то, что Маррен знал об этих словах. Он не сомневался, что колдун знает и больше. Ещё в подземельях, в цепях, в ящике из свинца он заглядывал через полмира и сквозь десятилетия. Его проницательный взор был оружием не менее опасным и ценным, чем сокрушительная мощь его заклинаний.
— Каудрай ушла осознанно, — сказал Маррен. — Она могла выжить, если бы захотела.
«Это так, — подумал Арга. — Это правда».
— Но почему?
Маррен поднял голову. Он слабо улыбался.
— Арга, — сказал колдун. — Это очень яркие и высокие вещи. Я никогда не мог их видеть и никогда не смогу. Я понимаю, что решение Каудрай было решением полководца. Но дальше… дальше не для меня.
— Она должна была умереть сейчас, — медленно проговорил Арга в задумчивости, — чтобы позже Люди Весны одолели врага, идущего с Юга… Нет, не понимаю. Кто может быть ярче и выше, чем Каудрай? Мудрее, чем она?
— Ты знаешь ту, кто знает.
Арга кивнул.
— Лакенай и пророчество, о котором она молчит. Это пророчество ты тоже не можешь увидеть?
— Да, Арга. Прости.
— Здесь нечего прощать.
Тут Сатри просунул морду в повозку, стряхнул на Аргу снег с носа и длинно фыркнул. Арга засмеялся.
— Ледяное Дерево показалось, — угадал он.
Коневолк звонко заржал.
— Значит, скоро встанем на отдых, — заключил Арга. — Хорошо! Маррен, я звал тебя к себе и это не было шуткой.
Маррен снова улыбнулся.
— Я понял, Арга.