Люди Весны

Онойко Ольга

— Что прибавила к этому женщина по имени Имонеризи?

Лицо Эрлиака стало белым как мел.

— Она сказала, что Миллеси в отчаянии и обезумела от лишений, — покорно ответил он. — И что мы совершаем доброе дело, когда поддерживаем её и её дочь Тиннеризи. Это всё, Арга. Я совершил ужасную ошибку. Я скрыл то, что меня пытались предупредить. Но это всё. Клянусь.

Арга помолчал. Налил себе ещё травяного настоя, отхлебнул из чаши. Он смотрел в темноту «Весёлой Кормилицы», всё такую же уютную и тёплую, надёжно защищённую, знакомую много лет. Здесь было прибежище. Здесь была Аттай. Сюда не было пути злу. Он прислушался к плеску вод Океана: солнечная зыбь угасла, под тёмными волнами бродили

тревога и страх. Но вражды… вражды не было. Эрлиак знал за собой вину и принял удар как справедливую кару. Он не лгал.

Он хотел власти над Аргой и во многом потому так ненавидел Маррена, но он не солгал, сказав: «Я на твоей стороне».

— Я верю тебе, — ответил Арга.

— Тогда поверь мне и в другом.

Арга глянул на Эрлиака.

— Убей колдуна, — сказал священник с неожиданной твёрдостью. — Ты должен его убить. Сейчас.

— Нет. И больше не говори мне об этом.

Эрлиак отрицательно покачал головой. Самообладание вернулось к нему, и в этот час он вновь показался Арге до странности похожим на Маррена.

— Я понимаю, — сказал он. — Ты привязался к нему и не хочешь делать этого сам. Тогда позволь другим.

Арга развернулся, протянул руку и взял Эрлиака за подбородок. Эрлиак не воспротивился. Глаза его лихорадочно блестели в полутьме.

— Никто. Не посмеет. Его. Тронуть, — тихо отчеканил Арга.

— Арга…

— Ты понял меня?

Эрлиак долго молчал. Потом вдруг сделал то, чего Арга никак не мог от него ожидать: он придвинулся к Арге вплотную и мягко взял его за руки. Арга не стал отталкивать его, только удивлённо приподнял бровь.

— Арга, — проговорил священник, опустив взгляд, — я совершил ужасную ошибку и сейчас хочу уберечь тебя от такой же. Я не могу приказывать тебе. И я исполню твой приказ. Только, умоляю, убедись, что никто другой тоже не в силах тебе приказывать.

— Хорошо, — сказал Арга. — Это я тебе обещаю.

Тень растерянности коснулась его. «Кое в чём я и вправду ошибся, — признался он себе. — Я поспешил довериться чутью. Я ещё ничего не умею. Нужно быть осторожней».

Эрлиак склонил голову к плечу. Он медлил. Почудилось, что он хочет поцеловать Аргу. Возможно, так и было. Арга не стал пытаться прочесть его мысли и не двинулся с места.

— Когда ты поймёшь свою ошибку, — негромко сказал Эрлиак, — я буду рядом. Я буду с тобой.

Арга поискал слова для ответа и не нашёл. И он сказал просто:

— Я услышал.

Эрлиак встал и ушёл, не оборачиваясь. Некоторое время Арга просидел неподвижно, без мыслей и без желаний. «Не упомню другого такого Перелома Света, — подумал он наконец. — Ну и ночка, святые предки! Не хватает только срочных вестей из Элевирсы, чтобы окончательно всё испортить. Мне нужно выпить». Долго искать выпивку не пришлось — винная бочка стояла как раз рядом. Арга залпом опрокинул чашу, за ней вторую. Въяве представилось, как сквозь огненную стену проносится конный гонец и громогласно требует Ториян Аргу. Зачем?.. Боевые порядки солнцепоклонников выступили из Элевирсы и движутся к Цании, ради чего же ещё можно звать вождя посреди новогодней ночи… «Тьфу, — подумал Арга, — в пропасть такие мысли». Он встал и вернул чашу на поднос, тряхнул головой и вдумчиво, на все стороны потянулся. Лучше всего сейчас было вернуться к празднику — снова почувствовать его течение, окунуться в него… Перекусить, послушать застольные песни, пройтись в танце. Поглядеть, как танцует Лакенай… «Для начала — окунуться в Фиранак», — решил Арга и широкими шагами пошёл к реке.

Огненная ночь прихлынула высоким приливом. Арга спустился с веранды и свет сомкнулся над ним. Он успел привыкнуть к тишине, смех и песни почти оглушили

его. Он заулыбался. Среди костров не то водили хоровод, не то играли в догонялки. На крыше сенника сидел Вильян Эсора и смычок его выводил стремительную мелодию — свист, щебет, соловьиные переливы. Пронзительные звуки скрипки покалывали, как пузырьки в горячем источнике. Встряхнувшись, Арга подошёл к воде и потрогал её ногой. Вдали от огненных стен она была тёплой, будто парное молоко, а ближе к ним, верно, обжигала. Арга прыгнул в воду и поплыл на стремнину, ловко огибая купальщиков. Вокруг становилось свободнее и темнее. С глубины поднимался холод. Арга развернулся навстречу течению и умерил силу гребков, чтобы плыть и оставаться на одном месте. «Чего я сейчас хочу? — подумал он, сосредоточившись. — Нынче праздник. Где мне быть, чтобы вернуться к нему?»

И он понял.

От удивления Арга перестал грести и быстрое течение Фиранак едва не унесло его в пламя. Побывав в кипятке, он волей–неволей взбодрился и рассмеялся. Кожа зудела, подживая, пока он плыл к берегу. «Лучший способ вернуться к празднику, — весело думал Арга, — это его принести».

Одежду свою он нашёл почти сразу. Заслонив рукавом лицо, он пробежал сквозь огонь, сбил искры с меховой оторочки и звучно свистнул. Коневолки его сейчас могли убрести куда угодно и Арга готов был идти пешком, но вскоре услышал отдалённое ржание. Улыбка его стала шире. Сатри и вправду затерялся где–то; к Арге поспешал Ладри.

Коневолк накатался с горки досыта. Шерсть его вся обледенела. Арга подобрал у поленницы щепку и потратил пару минут, счищая лёд. Ладри фыркал от удовольствия и поворачивался то одним, то другим боком. Наконец Арга оседлал его и обнял за шею.

— Домой, — сказал он, — Ладри, едем домой.

Тих и безлюден в этот час был широкий двор дома Ториянов. Тьма царила на высоких галереях и в коридорах, опустела главная зала. Лампы унесли, погасили свечи. Финрай, должно быть, ушла спать, а Эленай с остальными отправились веселиться. Арга остановился в дверях, пока глаза привыкали к темноте.

Наверняка Маррен предвидел его возвращение… Он не смог дождаться Аргу в его покоях и спустился навстречу. Он стоял на нижней ступени лестницы. Неподвижный и мертвенно–бледный, колдун напоминал призрака. Иллюзия тотчас рассеялась, едва он увидел Аргу. Маррен кинулся к нему. Арга подхватил его на руки. Маррен по–змеиному обвился вокруг него и прижался как мог крепко. Арга поцеловал его в лоб и понёс наверх.

Двери спальни раскрылись сами собой и сами собой запылали свечи. Арга тихо засмеялся. Он посадил Маррена на кровать и встал перед ним на колени. Ноги Маррена обхватили его талию и скрестились за спиной. Арга поцеловал его в губы, заставил раскрыть рот и ощутил касание быстрого твёрдого языка. Холодные пальцы вплелись в его волосы, непросохшие после купания, коснулись висков и затылка. Мурашки сбежали по спине. Арга наклонился, опрокидывая Маррена навзничь, скользнул губами по длинной шее. Объятия колдуна стали ещё тесней. Арга взял его голову в ладони и шепнул на ухо:

— Всё ещё боишься?

По телу Маррена прошла крупная дрожь.

— Нет, — солгал он и закусил губу, болезненно зажмурился, без голоса выдохнул: — Да.

— Всё ещё хочешь?

— Да…

— Ты мне веришь?

— Да.

— Это будет хорошо. Обещаю. Только помни кое–что.

— Арга?

— Не надо стараться, — проговорил Арга, расстёгивая на нём пояс. — Не надо меня ублажать. Не надо спешить. И угадывать мои желания тоже не надо.

Он снял полушубок и бросил его на пол, под колени. Стащил разом верхнюю и нижнюю рубахи и поймал Маррена за руки, когда тот собрался сделать то же самое.