Люди Зимнего дворца. Монаршие особы, их фавориты и слуги
Шрифт:
Со временем шкафы, наполненные тяжелыми драгоценными изделиями, приходили в негодность и их меняли. Так случилось в 1835 г., когда обер-гофмаршал А. Л. Нарышкин доложил П. М. Волконскому, что «устроенные с давних времен в Сервизной шкафы, тумбы и другие помещения для золота, серебра, фарфору и другой посуды потеряли все приличия в своей наружности и представляют многие неудобства в самом размещении вещей» [422] .
Министр доложил Николаю I, и тот дал «добро» не только на ремонт «шкафов и тумб», но и на ремонт всей «Сервизной должности». На работы отвели три летних месяца, когда царской семьи не было в Зимнем дворце. Проект ремонта и смету первоначально составил архитектор Л. Шарлемань, но Николай I предпочел вариант архитектора О. Монферрана. Отметим этот штрих. Император лично контролировал даже такие «пустяки», как вид дворцовых шкафов для посуды. Зимний был его Домом, поэтому Николай Павлович считал своим долгом принимать все «окончательные решения»,
422
РГИА. Ф. 472. Оп. 2. Д. 714. Л. 1 // Об устройстве Сервизной. 1835–1836 гг.
В результате «во исполнение Высочайшего повеления» архитектор Монферран обязывался установить «в Большой мраморной зале, а если не достанет места, то и в Аванзале», «постоянные буфеты». За реализацией проекта наблюдал сам император. Как деятельный человек, он неоднократно вмешивался, корректируя проект Монферрана: «Его Императорскому Величеству благоугодно повелеть составить третий проект с тем, чтобы только четыре буфета были поставлены по концам залы так, чтобы буфеты заслоняли собой печи оной». Пока вносились поправки, время ушло. В ноябре 1836 г. печи «переделывать» было уже поздно, поэтому проект перенесли на 1836 г. В 1836 г., по отбытии высочайшей фамилии в загородные дворцы, все устроили так, как того желал император. Буфеты под посуду сделали из березового дерева «под лаком», стоимостью в 1500 руб. каждый. Через год все сгорело в страшном пожаре 17 декабря 1837 г. Еще раз подчеркнем, что в бесконечных «переделках» по Зимнему дворцу Николай Павлович активно вмешивался в работу архитекторов и тем приходилось учитывать его пожелания. После восстановления дворца восстановили и буфеты, украшавшие парадные залы Зимнего дворца вплоть до 1917 г.
К. А. Ухтомский. Аванзал. 1861 г.
Конечно, императорская семья – вершина айсберга, вокруг которой вращалась вся жизнь Зимнего дворца. Но при этом в Зимнем дворце, кроме постоянно живущих в нем слуг, имелись «приходящие» воинские чины, ежедневно заступавшие в суточные караулы по дворцу. Их, конечно, кормили по соответствующим нормам. Нормы были достаточные, но всем всегда хочется чего-либо вкусненького, как тогда говорили – «приварка». Поэтому так сложилось, что «в коридоре Зимнего дворца, поблизости Гауптвахты, для стоящих в карауле нижних чинов, а также разных дворцовых служителей с давнего времени производится днем торг на ларе хлебом, квасом и прочими харчевыми припасами во всей чистоте и опрятности, не делая никакого безобразия, а к ночи все оное убирается…» [423] . При этом торговали на «хлебном месте» не абы кто, а торговцы, получившие специальные «разрешительные билеты» от городских властей. И такая традиция, как следует из документа, повелась «с давнего времени».
423
РГИА. Ф. 472. Оп. 2. Д. 567. Л. 1 // О дозволении производить в коридорах Зимнего дворца торг разными харчевыми припасами. 1834.
Э. П. Гау. Дворцовый караул, спускающийся по Церковной лестнице Зимнего дворца. 1869 г.
Вполне возможно, в связи с тем, что кто-то из «большого начальства» наткнулся на эту «лавочку» «на ларе» в коридоре первого этажа Зимнего дворца и возмутился сим действом, возник «вопрос». Возмущенные «беспорядком» доложили министру Императорского двора, и князь П. М. Волконский попросил доложить, кто и чем торгует. Ему представили «копию с билета, данного торгующему в означенном коридоре Зимнего дворца крестьянину Степану Михайлову», и попросили разрешения «с тем, что, если позволено будет, тому крестьянину продолжить торг», причем с оговоркой, что «кроме тех припасов ни чем торга не производил». Последняя фраза весьма характерна. Вполне возможно, что офицеры опасались торговли не столько квасом и хлебом, как спиртным «из-под полы».
Начальство «по-людски» приняло во внимание и традиции, и просьбу хозяйственников, разрешив «производимый с незапамятных времен торг на ларе в коридоре Зимнего дворца подле Главной гауптвахты… для нижних чинов… дозволить продолжать и на будущее время… подпискою… не производить продажи горячительных напитков и не дозволенных торговлею вещей… поддерживая вокруг своего ларя надлежащую чистоту…» [424] .
Если от «приварка» нижних чинов вернуться за царский стол, то следует подчеркнуть, что за этим столом предпочитали блюда, приготовленные из привозных продуктов. Как правило, редких или таких, которых в России не было, и не только в Зимнем дворце, но и в особняках «дворцового типа» богатейших дворян России. По большому счету, все эти «остендские устрицы», декорированные «пармскими фиалками», вполне понятны. Статус и деньги давали возможности.
424
РГИА. Ф. 472. Оп. 2. Д. 567. Л. 1 // О дозволении производить в коридорах Зимнего дворца торг разными харчевыми припасами. 1834.
Удивительно то, что к царскому столу выписывали из-за границы, вплоть до Александра III, и самые обычные продукты. Например, картошку из Англии. Ни больше, ни меньше. И выписывали ее через знаменитый магазин «Никольс и Плинке», что на Невском проспекте. В этом магазине можно было купить все, от карандашей до уникальных ювелирных изделий. Как это ни удивительно, первый в России универсальный магазин приторговывал и английской картошкой, поставлявшейся для царского стола.
В 1876 г. с этой картошкой произошел скандал, повлекший обширную деловую переписку и царскую «высочайшую волю». Дело в том, что 60 мешков (!!!) картошки «для царского стола», выписанные из Англии через магазин «Никольс и Плинке», не пропустили через таможню Санкт-Петербургского порта, вернув ее поставщику. Когда хозяйственники Зимнего дворца стали разговаривать с таможенниками на повышенных тонах, сбиваясь на истерику (картошка на кухне кончалась!!!), чиновники Таможенного департамента официально заявили, что не считают «себя вправе сделать распоряжение о пропуске означенного картофеля за силою Высочайшего повеления, последовавшего 11 апреля 1875 г., коим воспрещено, без исключения, водворение в Россию из-за границы картофеля» [425] .
425
РГИА. Ф. 472. Оп. 7. Д. 582. Л. 1 // О разрешении привоза картофеля выписываемого из Англии исключительно для Высочайшего двора. 1876 г.
Высочайшее запрещение действительно имелось, и связано оно было с угрозой распространения в России «американского картофеля, пораженного насекомым», которое «не допуская никаких в этом отношении исключений, водворение во все русские и финляндские порты… картофеля, равно шелухи, листьев и отбросов картофеля… Соблюдение этих правил» возлагалось «на строгую ответственность подлежащих местных властей». Власти совершенно оправданно боялись распространения колорадского жука в России.
В этой ситуации хозяйственникам Зимнего дворца пришлось подсуетиться. Они «пробили» высочайшее повеление, дававшее им возможность «снестись с министром финансов о разрешении привозить, исключительно для Высочайшего двора», картошку из Англии. Министр финансов использовал административный ресурс, для того чтобы «разъяснить» таможенникам, что «выписываемый гг. Никольсом и Плинке картофель предназначается исключительно для стола Его Величества, а не для водворения в России…». Таможенников вынудили найти английскую картошку, которая оказалась уже на таможне пограничной станции Вержболово. В результате этих «титанических усилий» 60 мешков английской картошки водворились на кухне Зимнего дворца. Такая картошка, конечно, была буквально «золотой».
Выход к иордани
Ежегодно, по старой русской традиции, в день Богоявления – 6 января, на льду Невы перед Зимним дворцом вырезалась прорубь (иордань) в форме креста и священник освящал воду. По традиции, в этот день император принимал военный парад. В результате праздник водосвятия приобрел отчетливый «мужской характер». Дамы тоже принимали участие в церемонии, но только как зрители, наблюдая из окон парадных залов Невской анфилады Зимнего дворца за свершавшейся церемонией.
Естественно, церемония готовилась по прописанным и устоявшимся сценариям. Накануне праздника от Иорданского подъезда до Иорданской сени на берегу Невы сооружался специальный помост, покрытый ковром. Сама Иорданская сень представляла собой изящную деревянную ротонду с окрашенным в голубой цвет и усеянным золотыми звездами куполом, позолоченным крестом наверху и несколькими образами по сторонам купола. Внутри Иорданской сени, под самым куполом, обычно находился деревянный голубь в золотых лучах – прообраз Духа Святаго. Посредине площадки, ограниченной стенами ротонды, во льду вырубалась сама Иордань – прорубь в форме креста.
Дворцовые хозяйственники начинали готовиться задолго до начала праздника. Например, в октябре 1840 г. президент Гоф-интендантской конторы обер-гофмейстер Ф. П. Опочинин запрашивал министра Императорского двора князя П. М. Волконского: «В прошлом 1839 г. по Высочайшему повелению… устроена была Иордань на реке Неве против большого подъезда Зимнего дворца… в каком месте назначено оную устроить?» [426] . В свою очередь министр запросил императора и получил распоряжение «устроить Иордань против большого подъезда Зимнего дворца, как было в прошлом 1839 г.» [427] .
426
РГИА. Ф. 472. Оп. 14. Д. 24. Л. 1. Об устройстве Иордани на Неве. 1840 г.
427
РГИА. Ф. 472. Оп. 14. Д. 24. Л. 2.