Людоед, который объелся (сборник)
Шрифт:
Я задумался. Нет. Лучше выждать. Там я все равно ничего не узнаю.
В воскресенье днем я повел Джулию в кино, потом обедать. И повсюду мужчины провожали ее жадными взглядами. Когда мы вернулись в отель, она была в отличном настроении и ей было наплевать, слушаю я ее болтовню или нет. Она знала, что обстановка благоприятствует любви, знала, что я без ума от ее красоты,— и все это пьянило и возбуждало. Я вынужден отдать ей должное — она всегда была в хорошем расположении духа. И если я иногда ворчал, когда она наводила красоту или стирала в ванной свои чулки,
В понедельник Джулия захотела пойти за покупками, и я должен был сопровождать ее. У нее еще оставались три-четыре сотни долларов, кроме тех денег, что она отдала мне, и мне пришлось шляться с ней по бесчисленным магазинам и смертельно скучать. Она купила себе чулки, рубашку, духи и часто задерживалась перед витринами.
— Тебе не очень скучно, Джон? — спросила она со счастливой улыбкой на устах.— Ведь это ради тебя я так стараюсь.
— Нет, совсем не скучно,— ответил я.
Черт возьми! Уж на такую-то жертву я могу пойти.
Ночью она почти не давала мне спать, требуя от меня все новых.и новых доказательств любви. И когда в среду утром я проснулся, то увидел, что уже десять часов. Она все еще спала рядом со мной. Я оперся на локоть, чтобы лучше ее рассмотреть, и внезапно в голову мою поползли тревожные мысли. Она была по-настоящему красива и даже во сне не казалась глупой.
Какую же роль она все-таки играет? И с какой целью?
Предположим, что ей действительно нужен мужчина. Но ведь от нее никто не откажется. Достаточно ей только дать знак. Для чего же ей все-таки понадобилось спать с человеком, который ее шантажировал и требовал сто тысяч долларов? Не настолько уж я привлекателен, чтобы она была без ума от меня. Начиная с одиннадцатилетнего возраста я перестал питать иллюзии относительно своей внешности. На Казанову я не похож. Достаточно ей пойти на пляж, и она сразу найдет сколько угодно желающих подходящего возраста и роста, которые с радостью дадут ей то, что и я, да вдобавок будут осыпать ее букетами роз... Так зачем же ей разыгрывать эту комедию?
А вдруг она думала, что сможет настолько меня покорить, что я удовольствуюсь и восемью тысячами? Ну что ж, посмотрим! Я стал ее будить.
Джулия открыла глаза и спросонок холодно посмотрела на меня. Лишь потом, окончательно проснувшись, улыбнулась мне.
— Зачем ты меня разбудил, Джон?
— Хотел кое о чем тебя спросить,— сухо ответил я.— Как называется фирма маклеров, которой ты поручила продать свои акции?
Она ответила без малейшего колебания:
— «Харлей и Бризон». А почему ты спрашиваешь?
— А кто конкретно занимается продажей?
— Джордж Харлей.— Она казалась заинтригованной.— В чем дело, Джон?
Ничего не ответив, я снял телефонную трубку и сказал телефонистке:
— Соедините меня с Хьюстоном. С фирмой «Харлей и Бризон». И попросите к телефону Джорджа Харлея, биржевого маклера. Вам все понятно?
— Да, сэр! Прошу немного подождать.
Я передал трубку Джулии Кеннон. У нее был удивленный вид.
— Спросите у Харлея, как он продвинулся с вашим поручением. Отодвиньте немного трубку от уха и не пытайтесь меня обмануть.
Она повиновалась. Я прижался щекой к ее щеке, а ухо, по возможности, приблизил к трубке. Мне было слышно, как на другом конце провода разговаривали какие-то люди.
Наконец телефонистка сказала:
— Соединяю, сэр! Можете говорить.
Через несколько секунд из трубки донесся мужской голос:
— У телефона Харлей!
Я сжал ее руку.
Если она соврала мне, положение ее не из завидных.
— Ах, это вы, мистер Харлей,— спокойно проговорила Джулия.— С вами говорит миссис Кеннон.
— Добрый день, миссис Кеннон!
— Я хотела спросить, как вы выполняете мое поручение, которое я дала вам по телефону?
— Да, да! Я как раз собирался послать вам ответ... Сейчас, он, кажется, где-то здесь. Ага, вот он! Значит, согласно вашему распоряжению, я положил в ваш банк, за вычетом расходов и комиссионных, девяносто шесть тысяч шестьсот сорок четыре доллара... По-моему, все в порядке.
Я сел на край кровати и закурил сигарету. Она посмотрела на меня. Я махнул рукой, показав, что она может говорить.
— Благодарю вас, мистер Харлей, и всего хорошего!
Она повесила трубку. Я протянул ей уже зажженную сигарету.
— Что все это означает? — спросила она.
— Простите, дорогая, проверка! Больше ничего.
— Вы думали, что я вам солгала? Думали, что я решусь на это в сложившихся обстоятельствах?
— Просто я вдруг засомневался...
— Я еще не совсем сошла с ума, чтобы на такое решиться! — гневно проговорила она.
— Вы сейчас просто великолепны в своем гневе.
— Ты, ты... — Она опять перешла на «ты».— Ты хоть чуточку меня любишь?
— Конечно, дорогая!
Люблю ли я ее? Конечно, люблю! Но банковские билеты я люблю еще больше! Я поднялся, чтобы взять очередную сигарету, и снова меня охватило какое-то смутное беспокойство.
Рука, протянутая за сигаретой, так и повисла в воздухе. Так вот оно что! И как же я раньше не догадался! Конечно, именно так все и должно было быть!
«Какой же я был идиот,— сказал я себе.— Недооценил их и сам чуть было не угодил в их сети. Еще немного, и участь моя была бы решена».
Я улыбнулся. Я мог попасться в их сети, но вовремя понял их замысел. Время у меня еще было.
Но тем не менее нужно торопиться. С утра понедельника я с ней не расставался. Не расставался ни на минуту. Она следила за каждым моим шагом и, конечно, знала, что я ни с кем не входил в контакт. Значит, они решили проверить, действительно ли у меня есть напарник или я работаю один. Это объясняет и поломку моей машины.. Телланд, вероятно, еще в первый вечер вывел ее из строя.
Видимо, они не очень-то поверили, что я отослал кассету по почте, и решили проверить это. А когда они, наконец, убедятся, что я не ищу ни с кем связи, а как следствие этого — что я работаю один, мне будет крышка.