Людвиг Узурпатор: Или как создать империю с нуля!
Шрифт:
Кого-то с использованием влияние Мидчела, в благодарность за помощь короне в прошлой войне удалось перетянуть «за спасибо», кого-то вместо ремесленников мы с Гидеоном башляли нашими алхимическими товарами. Ну а некоторых, самых отчаянных и наглых, порой приходилось приструнить при помощи магии оставшегося при мне Мэдэса, требуя в компенсацию всё тех же людей.
В общем, дела вокруг безымянного поселения, в коем я, как и положено аристократу, основал свою скромную резиденцию, шли куда лучше, чем у остальных моих поселений. Люди, чувствующие исходящую к ним от меня помощь, начали стягиваться к Безымянному, крестьяне из других сёл просили о переезде, а иногда к нам даже прибивались беглецы из соседних, тоже уничтоженных войной поместий, рискуя в дальнейшем оставить мою «столицу»
Слишком зациклившись на своём быстро растущем городке, я совсем забыл о тех, кто расположился неподалёку. Данную ошибку требовалось решать путём упрощения жизни селян, находившихся за пределами моего видения. В очередной раз посетив Каин с целью закупиться едой, начал заполнять их амбары, прикупать для бедняжек недостающий инструмент, чтобы тем было легче возделывать почву. Ну и, конечно же, куда средневековому сельскому наделу без лошадки. Именно тяговые, пригодные для пахоты, перевозки лошади должны были спасти часть разорённых земель покойного Зигна.
Черный кремень, пострадавший меньше всего от налёта, по-прежнему был пригоден для добычи руды. Население тамошнее немного сократилось, но, насколько мне известно, кое-кому даже лошадку сохранить удалось. На слишком хорошую добычу руды при новом неопытном старосте я не рассчитывал. Поэтому и купил туда обычного вьючного ослика. Лошадь есть, что добудут — дотянут, а для внутренних нужд и осла хватит, к тому же там у них одни леса да угорья.
На две другие деревни требовалось потратиться чуть сильнее и прикупить как минимум лошадку-другую, так как там находились плодородные земли, которым и предстояло в дальнейшем накормить мой милый городок. Также в Безымянном в амбаре простаивал незаконченный мной стальной плуг, что после передачи крестьянам грозился существенно облегчить их жизнь. Ну а уже позже, когда мы обеспечим себя рабочим числом и уверенностью, что завтра не сдохнем от голода, можно будет взяться и за расширение добычи руды. Но это, как говорится, только в будущем, а пока есть дела насущнее…
За алхимическими ингредиентами, едой, инструментами и лошадями следовала покупка рабов. Именно ими, невольниками со всего света, я планировал заполнить нехватку рабочих рук в окружавших меня поселениях. На руднике, в поле или просеке, когда сами крестьяне научатся правильно выполнять свои обязанности, я собирался дать им рабов, на плечи которых селяне и свалят самый тяжёлый труд. В очередной раз я хотел показать крепостным невеждам, что между ними, служащими мне, и заграничными рабами огромнейшая разница не только в территориальной принадлежности, но и в статусе. Сыграв на амбициях обычных людей, я собирался поднять крепостных на искусственно созданный новый уровень в слое общества. Служащие мне, глядя на тех, кого привезли на продажу в рабство, должны были чувствовать себя не просто крепостными, схватившими удачу за хвост и поселившимися при хорошем господине, они были обязаны чувствовать своё превосходство над рабами, ощущать тот уровень и качество жизни, благодаря которому им завидуют соседние крестьянские деревни и селения. Живущие при мне, они должны были ощутить все возможные блага, которые я мог им даровать. А после, позволив черни славить меня, я должен был намекнуть им…
Неспроста ведь только наши поселения, наши земли и люди живут так хорошо. Не просто так мы в центре страны, защищены со всех сторон от ударов и вкушаем лучшее, что дал нам мир. Совпадение? Случайность? Возможно, но вдруг всё иначе? Быть может, этот народ благословлён, а тот, кто ведёт его, избранник божий?
Именно отталкиваясь от такой мысли, я желал как можно быстрее закончить со строительством первого храма в Безымянном, а также вдолбить в ума крестьян то, что раб — это существо третьего сорта.
Но для этого одних лишь слов было мало. Для предотвращения урбанизации и перенаселения моего города следующим шагом для развития и продвижения стал запрет использования рабов в качестве подмастерья. «Лишь свободный человек имеет право учиться». И если мастер берёт себе в ученики раба с расчётом загонять того до смерти, по любви или в качестве благодарности тому, он должен его освободить. Также любой мастер-раб мог заслужить право стать свободным, но при условии достижения одному лишь мне известных высот. Спорное решение грозило чуть уменьшить количество ремесленников и товаров в наших лавках, но зато добавляло мне уважения в глазах крестьян. Ведь профессия в их средневековом мире означала всё. Твоё будущее, будущее твоих детей и их потомков зачастую зависело от того, освоит человек ремесло или и дальше будет умирать под солнцем в поле, перебиваясь продуктами типа дешёвой репы. Именно поэтому сейчас с моей подачи начиналось активное развитие всех ремёсел.
Местные трудяги за неимением иных кандидатов брали — о чудо — местную шпану. За считанные месяцы в городе расцвело кузнечное дело. Пользуясь дарованным мною правом, кузнецы усердно клепали оружие, не стесняясь прямо из лавки продавать приезжим все свои излишки. В условиях бесконечных войн всегда чего-то не хватало, в этом я лично убедился, ознакомившись с низкокачественными инструментами и продававшими их по цене золота торговцами, впервые посетившими мой Безымянный.
После войны у меня остались кое-какие сбережения, в обороте также участвовали финансы Мидчела. Помимо того, насыщая рудник рабами, в кузнях моих всегда присутствовала хорошая, и — самое главное — дешёвая руда. Мои кое-какие знания в химии, инженерии, а также умениях обманывать людей хорошо сочетались с титулом лорда, наличием земли, крестьян и бешенного желания показать этому миру, как быстро могут возвышаться над слабаками сильные волей люди.
Минуло ещё полгода со дня бала. Король Альфонсо, узнавший о небывалом росте моего города, лично почтил нас с визитом, а после, одурманенный моими винными и хмельными напитками, принял очень спорное, разозлившее некоторых его придворных решение.
Кардагран, поставив меня на колено, в скромном немногочисленном кругу признал Безымянный вольным городом, обязав меня уплачивать государству за защиту и опеку десять процентов от дохода. Также он даровал мне титул графа, а после принял ещё одно очень опасное решение: Альфонсо, прилюдно обвинив одного из своих слуг в некомпетентности, буквально оторвал кусок земель, принадлежавших герцогу Клавдию Сабрану, и всучил его мне.
Уповая на то, что его ставленник не справляется, идиот Альфонсо думал, что помогает мне, помогает себе, но на самом деле такими действиями он грозился не только уничтожить все мои труды, но и поднять в королевстве самый настоящий мятеж. Мой город, мои деревни, мои успехи! Всё это с новыми обидами соседнего, давно точившего на меня зуб Сабрана угрожало повторению инцидента с Искрой.
Отказаться мне не дали. Земля и титулы в здешних краях всё, а отказ от подобного сродни величайшему оскорблению, за которое могут покарать мечом. Статус моих новых наделов не являлся таким же, что и статус Безымянного с окрестностями. Альфонсо рассчитывал на то, что я, взяв под контроль новые провинции, буду платить с них так же, как и ранее платил герцог, а по прошествии некоего времени ещё и больше. Его жадность, скудоумие и решения, натравливающие его же слуг друг на друга, буквально уничтожали королевство изнутри.
Альфонсо, тщедушный идиот Альфонсо… Что он, что его трусливая свита, что его тупорылая гордая дочь, не так давно ставшая причиной политического скандала Кардаграна и Ёркгрэса… Все его действия, решения вели нас к полному хаосу и уничтожению. Его внезапный скорый визит и такое же быстрое бегство обратно в Каин заставили меня и семейство Барелей, держась за голову, думать, где и как поскорее найти необходимое для защиты войско.
Не оставалось никаких сомнений: завистливый жадный Клавдий Сабран, узнав о решении короля, придёт за моею головой. Ещё тогда, на балу, он в открытую высказывался об интересе к моим землям, и с момента их развития вряд ли его интерес поубавился.