Люс-а-гард
Шрифт:
О том же жалела и Люс, проваливаясь в дебри средневековья. Она могла держать пари, что Зульфия справится с ситуацией, но увидеть все эти растерянные физиономии, услышать их жалкую и более недействительную ругань!…
Единственное, что ее тревожило — как перенесет путешествие Свирель.
И впрямь, Люс пришлось повозиться, приводя ее в чувство. Наконец лежащая на свежей травке певица открыла большие голубые глаза и прошептала:
— Действительно…
— Что — действительно? — осведомилась Люс, поднимаясь с колен и шаря рукой за пазухой.
— Ну, что
Люс сама иногда срывалась с нарезки и впадала в бурные восторги. Но когда это самое затевала другая женщина, она спешила убраться подальше. Тем более, что у нее было срочное дело.
Люс что есть духу понеслась к стоявшему на опушке дубу.
Хрономаяк, упрятанный в дупло, был немалой величины и провалился туда довольно глубоко. Люс пришлось повиснуть над ним вверх тормашками — ноги снаружи, туловище в дупле. Одной рукой она придерживалась, другой вынула из-за пазухи отвертку-крестовик.
Ей нужно было вывинтить четыре шурупа, снять прозрачную пластинку и вынуть из гнезда хотя бы одну пластину антенны. Причем — в полной темноте.
Но недаром эту женщину звали Люс-а-Гард!
Единственное, что ее несколько смущало при возне с хрономаяком, так это странные звуки снаружи, довольно пронзительные и, на вкус Люс, не больно-то гармоничные.
Вытащив на всякий случай не одну, а две пластины, она выкарабкалась из дупла и все поняла.
Сидя в густой траве, Свирель сосредоточенно пела. Это были какие-то вокальные упражнения, напоминавшие хроматические гаммы. Певица занималась этим скучным делом с такой самоотдачей, с какой Люс — катами карате.
Люс оглянулась по сторонам. Таскать пластины с собой было решительно незачем, и она осторожно засунула обе вместе с отверткой за отставший пласт дубовой коры. Теперь ни ее, ни Свирель нельзя было так просто извлечь отсюда. С другой стороны, если бы они попали в беду и не могли воспользоваться браслетами, то на помощь рассчитывать не имело смысла. Люс взвалила на себя немалую ответственность — а безмятежная Марианна Ольдерогге беззаботно проверяла, как ее драгоценный голос перенес путешествие!
— Ты чем это занимаешься? — сердито спросила, подойдя к ней, Люс. — Если тебе так уж хочется звучать — исполни мадригал какой-нибудь, или эту… канцону! Мы же в двенадцатом веке!
— Да? — Свирель задумалась. — Ты знаешь, у меня в основном оперный репертуар. Может быть, стретту из «Трубадура»?
— Давай сперва выберемся отсюда, — решила Люс и протянула певице руку. Та с трудом поднялась с земли.
Они были в трех шагах от той самой дороги в Ноттингем, где Люс обнаружили спешившие на праздник девицы. А-Гард задумалась — в тот раз она знала, где искать молодцов из Шервудского леса. В этот раз она не знала решительно ничего, да еще следом плелась примадонна. Опять же — в тот раз ее отправляли в двенадцатый век специалисты, способные рассчитать время с точностью до часа. А в этот раз — Зульфия. И Люс побаивалась — как бы ее не занесло в Ноттингем задолго до состязания стрелков?
Что— то говорили тогда девицы
— Ай! Это что там такое?!. — Свирель взвизгнула не во всю мощь своего тренированного горлышка, но вполне удовлетворительно.
— Ничего особенного, — выглянув сквозь кусты на дорогу, сообщила Люс. — Рыцарь в полном вооружении. Стой спокойно, он сейчас проедет мимо.
Она сообразила, что напугало Свирель, — вдруг объявившийся над кустами пернатый шлем, детали которого грубо копировали человеческое лицо, а может, и львиную морду.
— Так это — настоящее средневековье? — вдруг осознав случившееся, воскликнула Свирель.
— Тихо ты! — приказала Люс, увлекая голосистую спутницу в лес. — Чего доброго, услышит и погонится… Да, это оно и есть — средневековье. Мы с тобой на опушке Шервудского леса. Здесь водятся олени, кабаны и настоящие мужчины. Сейчас ты совсем придешь в себя, и мы отправимся на охоту. Сегодня ты затравишь отличную дичь!
— Нет, — тихо сказала Свирель. — Я так не могу.
— Как не можешь? — не поняла Люс.
— Ну, так — сразу… Я же совершенно их… ну, его… не знаю! Как можно с незнакомым человеком — и вдруг сразу?…
— Во-первых, можно, — возразила Люс. — Тут же за тобой никакая пресса не шпионит, что хочешь, то и делай. Во-вторых, не обязательно сразу. А в-третьих, когда ты увидишь стрелков из Шервудского леса, такие дурацкие вопросы уже не будут тебя беспокоить.
— Тебе легко говорить… — надулась Свирель и вдруг замерла, разинув рот.
— Ты что это? — даже испугалась Люс. Вид у Свирели был — будто она наступила на ядовитую змею.
— Слушай! А как это повлияет на голос???
Ошарашенная Свирель села куда пришлось — и, к счастью, это был почтенный пень. Люс тоже растерялась — естественно, о голосе «сопровождаемого лица» они с Зульфией как-то не подумали.
Полчаса Люс плела ахинею о положительном воздействии личной жизни на физиологию вообще и голосовые связки — в частности. Наконец под угрозой оказались ее собственные связки.
Все же ей удалось воодушевить Серебряную Свирель, отцепить ее от пня и повести за собой на поиски «зеленых плащей».
— С ними у тебя не будет никаких проблем, — уже сбиваясь на хрип, проповедовала Люс. — Это простые, замечательные ребята, они увидят тебя и обалдеют! Скажи честно, когда в последний раз мужчина балдел от твоей великолепной груди? А?
Ответа она, естественно, не дождалась.
— А тут обалдеют все разом! — радостно пообещала Люс, взялась рукой за горло и прокашлялась. — А когда приходили в восторг от твоих бедер? А? То-то! И это — притом, что ты полностью одета. Вообрази же радость того, кому ты доверишь раздеть себя! Да он же рехнется, бедняга! Такое море свежей и ароматной кожи! Он покроет тебя всю поцелуями!