Люси Салливан выходит замуж

Кейс Мариан

— Но почему? — спросила я. — Зачем? Как можно?

— Потому, Люси, что наш брак уже много лет был пустым словом. Люси, да ты и сама это отлично знаешь, — добавила она, явно желая, чтобы я согласилась с ней.

— Нет, не знаю, — сказала я. — Для меня это новость.

— Люси, конечно, ты это знаешь, — стояла на своем мать.

Она слишком часто называла меня по имени. И все дотрагивалась до моей руки, как-то просительно.

— Не знаю, — упорствовала в свою очередь и я. Она не заставит меня согласиться

с ней ни в чем, никогда!

«Что происходит?» — стучал в моей голове вопрос. Да, родители других людей могут расходиться и разводиться, но не мои. Тем более что они католики.

Только стабильная семейная жизнь примиряла меня с католической верой моих родителей. Таков был уговор, пусть и не произнесенный вслух. Со своей стороны я соглашалась ходить на мессу каждое воскресенье, не носила на свидание модельные туфли и каждую весну на сорок дней отказывалась от сладостей. Предполагалось, что за это мои родители всю жизнь проведут вместе, даже если возненавидят друг друга.

— Бедняжка Люси, — вздохнула мама. — Ты никогда не умела смотреть в лицо неприятностям. Чуть что было не по тебе, ты или убегала, или утыкалась в книжку.

— Иди к черту, — сердито оборвала ее я. — Нечего ко мне придираться, речь идет о тебе.

— Прости, — тихо сказала она, — мне не следовало этого говорить.

А вот это окончательно повергло меня в шок. Сначала она сообщила мне, что уходит от папы, но это было еще только полдела. Потом она не только не отругала меня за сквернословие, она извинилась передо мной.

Я смотрела на нее, вся в холодном поту от ужаса. Должно быть, ситуация действительно серьезная.

— Люси, — сказала мама еще ласковее, — мы с твоим отцом не любим друг друга уже очень давно. И мне очень жаль, что для тебя это оказалось такой неожиданностью.

Дар речи покинул меня. Я наблюдала за тем, как рушится мой дом. Вместе со мной. Оказалось, что мое «я», как я его осознавала, было настолько аморфным, что могло исчезнуть вместе с одной из своих составляющих.

— Но почему сейчас? — заговорила я наконец. — Ты утверждаешь, что вы уже давно не любите друг друга, чему я все равно не верю, а теперь вдруг решили расстаться. Почему?

Не успела я договорить, как сама догадалась почему. Новая прическа, макияж, наряды — все встало на свои места.

— О господи, — выдохнула я. — Не может быть. У тебя появился кто-то другой — да? У тебя… у тебя… бойфренд?

Она боялась взглянуть мне в глаза. Моя догадка была верной.

— Люси, — жалобно произнесла она, — мне было так одиноко.

— Одиноко? — повторила я. — Как тебе могло быть одиноко, когда у тебя был папа?

— Люси, пойми, прошу тебя, — умоляла мама. — Жить с твоим отцом — это все равно что жить с ребенком.

— Не надо! — остановила ее я. — Не надо перекладывать всю вину на него.

Это ты сделала, это ты во всем виновата.

С несчастным видом мать смотрела на свои ладони и больше не пыталась оправдаться.

— И кто же он? — процедила я. — Кто этот… твой бойфренд?

— Пожалуйста, Люси, — еле слышно пробормотала мама. Ее непривычная мягкость окончательно выбивала меня из колеи: я привыкла общаться с резкой, острой на язык матерью.

— Скажи, кто он, — потребовала я.

Она лишь смотрела на меня глазами, полными слез. Почему она не хотела называть его имя?

— Это кто-то, кого я знаю? — еще больше встревожилась я.

— Да, Люси. Извини, Люси. Я никогда не думала, что такое может случиться…

— Да скажи же мне, кто он, наконец, — взорвалась я, чувствуя, как заколотилось в груди мое сердце.

— Это…

— Ну?

— Это…

— КТО? — почти на все кафе завопила я.

— Это Кен Кирнс, — решилась она.

— Кто? — не сразу поняла я. — Кто такой Кен Кирнс?

— Кен Кирнс. Ну как же, ты должна знать. Кен Кирнс из химчистки.

— А, мистер Кирнс, — сказала я, смутно припоминая старого лысого типа в коричневой куртке и со вставными челюстями, которые, казалось, жили собственной жизнью, независимо от мистера Кирнса.

Какое облегчение! Я-то испугалась (как ни абсурдно это звучит), что она влюбилась в Дэниела и что он ответил ей взаимностью. Эти его намеки на какую-то новую таинственную женщину, и то, как мама флиртовала с ним во время его визита, и слова Дэниела о том, что он находит мою мать привлекательной, — все это вместе навело меня на невыносимо ужасную мысль.

Уф, ладно. Хорошо хоть, что Дэниел здесь ни при чем, но честное слово, мистер Кирнс из химчистки — неужели она не могла найти себе кого-нибудь посимпатичнее?

— Так, правильно ли я тебя поняла, — попыталась я разобраться в происходящем. — Твой новый бойфренд — это мистер Кирнс, тот, что с фальшивыми зубами, которые ему слишком велики?

— Ему сейчас делают другие, — со слезами в голосе пробормотала мама.

— Это мерзко. — Мне оставалось только качать головой. — Поистине, это мерзко.

Она не прикрикнула на меня, не разбранила, как она обычно делала всякий раз, когда я говорила что-нибудь неуважительное в ее адрес. Вместо этого она вела себя как покорная страдалица.

— Люси, послушай меня, пожалуйста, — сказала она, смахивая появившиеся слезы. — С Кеном я чувствую себя молодой, разве ты не видишь. Я ведь тоже женщина, у которой есть определенные потребности…

— Я не желаю слушать про твои отвратительные потребности, спасибо тебе большое, — отрезала я, судорожно изгоняя из головы образ моей матери и мистера Кирнса, катающихся по полу среди вешалок и полиэтиленовых чехлов.