Люси
Шрифт:
– О, да, Люси, бесценно, – эхом отозвалась мать. – И не упрямься, пожалуйста.
«Помогать с цветами для воскресных служб не тяжело, – подумала Люси. – И это порадует родителей».
– Конечно, папа. Я буду рада помочь. Маффи мне очень нравится.
– Да, она хорошая. Графу очень с ней повезло, – кивнула миссис Сноу.
– Но мама, разве ты не понимаешь? Всё это только из-за того, что Маффи богатая. – Она не хотела цитировать Гаса Беллэми дословно, но и не хотела, чтобы её родители заблуждались на сей счёт. Не настолько они наивны, чтобы не осознавать ценности приданого Маффи. Сначала их желание оказаться
– Это не должно тебя беспокоить, – твёрдо заявила мать. – Ты гораздо симпатичнее Маффи.
– Мама, но эти титулованные молодые люди не ищут красоту. Они ищут деньги!
– Совсем не обязательно, моя дорогая, – возразил отец. – Они могут заинтересоваться происхождением, манерами, положением в обществе. Я не хочу хвастаться, но по поводу места епископа ходят разговоры. К концу месяца ожидается отставка Вандервакера…
– И, – перебила мужа Марджори, – молодой герцог был явно впечатлён нашими связями с Бэнкрофтами.
– С тётушкой Присси?
– Да, с тётушкой Присси. Он знает всё об этой семье, и видишь ли, дорогая, в отличие от Бэнкрофтов, у которых поместье родовое, в семье герцога подобных проблем нет.
– Родовое поместье? – переспросила Люси.
– Да, родовое поместье. Так называются имения, которые наследуются только по мужской линии.
– Но я не мужчина.
– Конечно, нет.
– И тётушка Присси тоже.
Марджори Сноу повернулась к мужу с крайне расстроенным выражением лица.
– О, Стивен, пожалуйста, объясни Люси, что к чему. Для меня это слишком сложно, – попросила она, раздосадованно прокалывая ткань иголкой.
Стивен Сноу встал со стула, задев край стола. С него соскользнула Библия и с негромким стуком упала на пол. Люси быстро подняла её и поставила на полку к другим книгам.
Отец начал говорить, крепко держа в руках книгу о титулах в Британской империи:
– Дело в том, что в Англии недвижимое имуществ обычно переходит к старшему мужчине в семье.
– Но тётушка Присси не англичанка.
– Люси, не перебивай, когда я говорю! – довольно резко сказал преподобный.
– Прости, отец.
– Я могу продолжать? – Этот явно наигранный вопрос возмутил Люси. И ей ужасно захотелось воспротивиться. «А что, если я скажу нет?» – Эта мысль стала неожиданностью для неё самой. Пусть только внутреннее, но сопротивление, желание бросить вызов – откуда в ней это всё? Она глубоко вдохнула, чтобы подавить гнев.
– Видишь ли, Люси, – продолжил преподобный. – У Перси Вилгрю, герцога Кромптона, нет старших братьев. Или кузенов мужского пола. Горизонт чист, как говорится. Ты понимаешь?
– Да, папа, – со смирением ответила Люси, хотя абсолютно его не испытывала. Как же ей хотелось сказать всё, что она думает.
– Ты особенная девушка, Люси. И я думаю, герцог заметил это.
– Заметил?
– В прошлое воскресенье герцог пришёл на дневную службу. Он удивился, что тебя не было, и мы сказали ему, что тебе у тебя заболела голова. Знаешь, что он на это ответил?
– Что же? – Сердце Люси бешено колотилось, ведь именно в то воскресенье у неё «болела голова» в объятиях Финеаса.
– Он ответил, что это наверняка из-за чтения. Что он ещё ни разу не встречал такую начитанную юную леди.
– Посмотри, как она покраснела, Стивен. Все девушки неравнодушны к комплиментам.
Люси действительно покраснела. Родители выглядели такими счастливыми. А ей очень хотелось, чтобы они были довольны ею. Она подумала о бумагах на усыновление, которые нашла когда-то в столе преподобного Сноу, и графу мать неизвестна. Сейчас же перед ней стояла известнаямать. Мать и отец, которые нашли её, которые её выбрали. Она представила себе длинный ряд ящиков, как на рынке, в каждом из которых было по ребёнку. Потом вообразила родителей, которые шли вдоль этого ряда, останавливаясь, чтобы посмотреть детей, убедиться, что на них нет «бочков», как на яблоках. Но ведь у неё был «бочок» – вывернутая нога, а они всё равно выбрали её. Они захотели её, захотели, чтобы ей стало хорошо. Они считали, что герцог идеально подходит ей, возможно, так оно и было. Она сама была очарована тем, как он рассказывал об античных скульптурах Парфенона и о своём имении с живописной извилистой рекой, текущей менее чем в четверти мили от дома.
– О, моя дорогая Люси, я ведь могу попросить тебя об одолжении?
– Конечно, мама. О каком?
– Я написала миссис Ван Викс записку с благодарностью за роскошные лилии, которые она прислала для алтаря. Ты не могла бы отнести её? – и она протянула дочери кремовый конверт.
– С удовольствием, мама.
– Вот и умница.
16. Два пути
Едва Люси свернула на нужную улицу, как услышала, что кто-то зовёт её по имени. Это был Финеас.
Люси почувствовала, как всё внутри неё затрепетало. От воспоминания об их поцелуях по спине побежали мурашки, но ведь она только что пообещала родителям постараться завоевать расположение герцога. Она даже представить не смела, что случилось бы, узнай они о её чувствах к местному.С таким же успехом она могла бы заявить, что уезжает в Арктику и выходит замуж за эскимоса.
– Ч-что вы здесь делаете? – запинаясь, пробормотала она.
– Нужно переговорить с мистером Ван Виксом о его яхте. – Он кивнул на брезентовый тубус под мышкой. – Я внёс некоторые изменения в чертежи.
– Понятно, – кивнула девушка, теребя краешек носового платка, избегая смотреть на него. – Вы должны извинить меня: я немного спешу.
– А тебя что привело сюда?
– Ничего, что могло бы заинтересовать вас. – Она вздрогнула от того, как резко прозвучали эти слова.
– Люси, всё хорошо?
От того, сколько переживания и заботы было в его голосе, её сердце сжалось от боли, и ей нестерпимо захотелось броситься в его объятия. Но стоило только подумать об этом, как ей представились разгневанные лица родителей.